А прямолинейный ум Николая I, склонный к начертанию легко проглядываемых перспектив (как, по легенде, и железная дорога Петербург-Москва проведена линейкою), всё в том же настоянии преобразовывать обособленных евреев в обычных российских подданных, а если удалось бы - то и в православных, продолжил идею еврейского рекрутства в идею еврейских кантонистов. "Кантонисты" (название с 1805) был институт содержания несовершеннолетних солдатских сыновей (в облегчение 25-летней службы отцов), он продолжал "военно-сиротские отделения", созданные при Петре, - своего рода школы, содержимые государством и дающие воспитанникам знания для Дальнейшей технической службы в армии (что теперь показалось чиновному мышлению вполне пригодным и для еврейских мальчиков, желательным - для раннего и долгого их отрыва от еврейского окружения). Имея в виду путь через кантонисты, указом 1827 года "еврейским обществами было предоставлено по своему усмотрению сдавать вместо одного взрослого - одного малолетнего", с 12 лет19 (то есть ещё не брачного еврейского возраста). Новая Еврейская энциклопедия называет эту меру "самым тяжёлым ударом". Но разрешено - вовсе не значило обязательного призыва от 12-летнего возраста, это именно не было "введение[м] рекрутской повинности для еврейских мальчиков"20, как неверно пишет Энциклопедия и как утвердилось в литературе о евреях в России, затем и в общественной памяти. Кагалы нашли такую замену удобной для себя и пользовались ею, широко сдавая "сирот, детей вдов (порой в обход закона - единственных сыновей), бедняков" часто "в счёт семьи богача"21.
Дальше, с 18 лет, кантонисты переходили в обычную солдатскую службу, столь долголетнюю тогда, - но не следует забывать, что она не была чисто-казарменной, солдаты женились, жили с семьями, приобретали и иные занятия, а по окончании воинской службы, где оно застанет, получали право на оседлость во внутренних губерниях Империи. Однако, несомненно, для солдат-евреев, сохраняющих верность иудейскому вероисповеданию, его обрядам, мучительно было нарушение субботы и законов о пище.
Евреям же малолетним, попавшим в кантонисты, оторванным от родной среды, разумеется, нелегко было устоять под давлением воспитателей (ещё и наградами заинтересованных в успешном обращении воспитанников), при уроках, кроме русской грамоты и счёта, - "закона Божьего", при наградах и самим обратившимся, и при обиде подростков на свою общину, сдавшую их в рекруты. Но в противовес выстаивали упорство еврейского характера и природная верность своей религии с малолетства. - Нечего и говорить, что такие меры обращения в христианство были нехристианскими, да и не вели к цели. Однако и рассказы о жестоко насильственных обращениях в православие, с угрозами смерти кантонисту, и даже с массовым потоплением в реке отказавшихся креститься, - рассказы, получившие хождение в публичности последующих десятилетий, - принадлежат к числу выдумок. Как пишет старая Еврейская энциклопедия, эта "народная легенда" о якобы потоплении нескольких сотен евреев-кантонистов родилась из сообщения немецкой газеты, "что когда однажды 800 кантонистов были погнаны в воду для крещения, двое из них утопились"22.
По статистическим данным военно-учётного архива Главного штаба23, в 1847-1854, годах наибольшего набора евреев-кантонистов, они составляли в среднем 2,4% ото всех кантонистов в России, то есть доля их не превышала пропорциональной доли еврейского населения в стране, даже по заниженным кагалами данным для тогдашних переписей.
Очевидно, был расчёт и самим крестившимся, позже, в оправдание перед соплеменниками, преувеличить степень испытанного ими насилия при обращении в христианство, тем более, что после перехода они получали некоторые льготы по службе. Впрочем, "многие из обращённых кантонистов [оставались] втайне верными прежней религии, а некоторые позже вновь перешли в еврейство"24.
В последние годы Александра I, после новой волны белорусского голода (1822), послан был туда в командировку ещё один сенатор, и он вернулся с тем же выводом, что и Державин за четверть века перед ним. Тогда учреждённый в 1823 из четырёх министров "Еврейский комитет" предложил заняться вопросом: "на каком основании удобнее и полезнее было бы учредить пребывание [евреев] в государстве" и "начертать вообще всё, что может принадлежать к лучшему устройству гражданского положения сего народа". Затем они убедились, что поставленная задача им не по силам, и в 1825 "Еврейский комитет" из министров был заменён "директорским комитетом" (пятым по счёту) - из директоров департаментов, которые и занялись разработкой проблемы в течение ещё 8 лет25.
