Во время войны, согласно одному источнику: евреи были единственными жителями, которые не бежали от французской армии ни в леса, ни вовсе прочь; вокруг Вильны: отказались подчиниться наполеоновскому приказу вступать в их армию, но фураж и провиант поставляли им беспрекословно; однако местами потребовались и насильственные поборы19. Другой источник, сообщая, что "еврейское население сильно пострадало от бесчинств солдат Наполеона", "было сожжено много синагог", говорит и шире: "Большую помощь оказывала русским войскам во время войны так называемая "еврейская почта", созданная еврейскими торговцами и передававшая информацию с невиданной в то время быстротой ("почтовыми станциями" служили корчмы)"; даже "евреев использовали в качестве курьеров для связи между отрядами русской армии". Когда же возвращалась русская армия, "евреи восторженно встречали русские войска, выносили солдатам хлеб и вино". Тогда ещё великий князь, будущий Николай I записал в дневнике: "Удивительно, что они [евреи] в 1812 отменно верны нам были и даже помогали, где только могли, с опасностью для жизни"20.
Известен эпизод, как в ключевой момент французского отступления через Березину местные евреи сообщили русскому командованию ожидаемое место переправы. Но это была удавшаяся уловка генерала Лорансэ: он уверен был, что евреи донесут это сведение русским (а французы переправились, разумеется, в другом месте)21.
С присоединением к России после 1814 и центральной Польши - присоединилось ещё и более 400 тысяч евреев, и еврейская проблема становилась для российского правительства только ещё настоятельней и сложней. В 1816 Государственный совет Царства Польского, жившего во многом как бы отдельной государственной жизнью, постановил начать выселение евреев из деревень, разрешая евреям оставаться лишь для прямого земледельческого труда и без помощи христиан. Но (по ходатайству варшавского кагала, мгновенно достигшему Государя) Александр распорядился оставить евреев на местах и в Польше, - разрешив торговать и водкой, лишь с единственным запрещением: торговать ею в долг22.
Правда, в сенатских Правилах 1818 г. снова были такие параграфы: "Уничтожить разорительную для крестьян экзекуцию со стороны владельцев, за неотдачу еврейских долгов, отчего крестьяне принуждены бывают продавать последнее своё достояние... Евреям, арендующим корчмы, не позволять давать крестьянам в рост деньги, на веру вино и забирать у них за сие скот или что другое, необходимое крестьянину"23.
Как характерно для всего царствования Александра, последовательности в принимаемых мерах не бывало; правила возглашались, а не возникало действенного контроля за их исполнением. Также, например: "уставом 1817 года о питейном сборе в великорусских губерниях евреям было запрещено там винокурение, однако, уже в 1819 г. запрет был отменён", - "впредь до усовершенствования русских мастеров в винокурении"24.
Разумеется, искоренение еврейских винных промыслов из сельской местности Западного края упиралось в противодействие польских помещиков, корыстно заинтересованных, - а российское правительство тогда ещё не смело действовать против помещиков. Однако в Черниговской губернии, где не было векового укоренения помещичье-еврейского винного промысла, - его удалось прекратить в 1821, когда губернию постиг неурожай и губернатор донёс, что ""евреи содержат в тяжком порабощении" казённых крестьян и казаков"25. В 1822 осуществили эту меру и в Полтавской губернии; в 1823 - частично расширили запрет на Могилёвскую и Витебскую. Но дальше эти меры были остановлены усиленными ходатайствами кагалов.
Итак, борьба с винными промыслами путём выселения евреев из деревень - по сути за всё четвертьвековое царствование Александра I не сдвинулась.
Однако винокурение было не единственным видом аренды у помещиков в черте оседлости. Арендаторы брали на откуп и отдельные отрасли хозяйства, отдельные угодья, где мельницу, где рыбную ловлю, где мосты, а то и целиком имения - и тогда под аренду попадали не только сами крепостные крестьяне (такие случаи с конца XVIII в. участились26), но даже и "хлопские церкви", то есть православные храмы, как сообщает ряд авторов - Н. И. Костомаров, М. Н. Катков, В. В. Шульгин. Те храмы, входя в состав имения, считались личной собственностью католиков-помещиков, и "в качестве арендаторов евреи считали себя вправе взимать деньги с посещающих храм и с совершающих требы. Чтобы окрестить, обвенчаться или похоронить, надо было получить разрешение "жида" за соответственную мзду"; "малорусские исторические песни наполнены горькими жалобами на "жидов-арендаторов", угнетавших население"27.
