Стоило Мишке разок побывать в незнакомом месте, как он запоминал его и мог возвращаться туда, сколько душе угодно. Если, конечно, не происходили сбои, как тогда, у дома Артема. Мальчишке везло: еще ни разу он не попал в негостеприимный мир или успевал вовремя уносить ноги.
Мишка стал появляться регулярно, и тянул Артема то в лес, то на реку. Жаль, не было ему хода в сетку, Артем все-таки архитектор, а не программист, а фантом так просто не построишь. Да и ладно, шататься вживую в окрестностях домика Артем любил всегда, а с Мишкой это было намного интереснее.
Полосатый Кузя прижился. Ночами убегал в лес, возвращался под утро мокрый от росы и смотрел на Артема голодными глазами. Утаскивал выделенный кусок под стол и там грыз с урчанием, размазывая грязь по полу. Лиса первое время опасалась нового жильца, но потом установился своеобразный график краж: Кузя тянул со стола днем, а лиса приходила ночью. Уборщик сходил с ума, подтирая следы за двумя животными.
Если Мишка долго не появлялся, Артем начинал скучать. Это было непривычно: последний раз он тосковал по маме в детстве, когда та принимала участие в проекте со сжатыми сроками и целыми сутками лежала неподвижно на диване, мотаясь по сетке. Торопливо заскакивала домой перекусить и поспать несколько часов, и снова исчезала на работе.
И вот на тебе — скучает по Мишке! Первые дни Артем носился с непривычным чувством как с новой игрушкой, но постепенно приутих и затягивал ужины как можно дольше, ожидая услышать знакомый голос за окном. Ждать Артем не умел. А зачем, ведь любому человеку в мире можно отправить сообщение, а то и шагнуть к нему в гости, если настроена входная точка. Да и боязно за мальчишку, все-таки это не по сетке скакать, мало ли что может случиться!
С этим настроением Артем позвонил маме, чем несказанно удивил ее. Согласно придуманному ею же Кодексу правильной матери, раз в три месяца надлежало навещать сына вживую, тратя по четыре часа на дорогу. Антон не понимал, чем эти визиты отличаются от фантомных, но послушно принимал маму в доме, позволял заглядывать во все углы. Подробно отвечал на вопросы о здоровье ("как бык!"), о работе ("трудимся помаленьку") и о девушке ("нет, постоянной нет, так, фантомно в гости ходим"). Визиты были ему в тягость, мешали напряженному ритму жизни матери, но отменить их нельзя. Мама никогда не отказывалась от придуманных ею правил. Звонок же хоть и не нарушал их, но выбивался из привычного уклада.
— Мам, а ты с моим отцом видишься?
Она погрузилась в раздумья, что-то посчитала на пальцах.
— Да, лет шесть назад столкнулись в лаборатории у Гошки. А что?
— И как он?
— Да так же импозантен. Хотя, наверняка, опять сидел дома небритым.
— А ты хотела бы с ним жить вместе? Ну, пока я был маленький?
Мамины брови взметнулись вверх, почти спрятавшись под каштановой челкой:
— Зачем? Мы и так могли видеться сколько угодно.
— Я не помню, а отец часто к нам приходил?
— Да нет, мы чаще по сетке ездили. А потом вообще стало как-то не нужно встречаться.
Мишка явился только через неделю. Просочился на кухню, погладил довольного Кузю и посмотрел на Артема снизу вверх.
— Мама не пускала. Говорит, связался непонятно с кем.
Артема это неприятно кольнуло. Он уже знал по Мишкиным рассказам, что жизнь мальчишки в конце двадцатого века не так уж и безмятежна. Но было все равно обидно, что его приняли за какого-то проходимца.
— Сбежал? — суховато поинтересовался он. Мишка мог запросто, еще тот бродяга.
— Не-а. Уговорил. Я ее с собой звал, а она не может. Не получается у нее. — Мишка нырнул в холодильник, выкопал порцию виноградного мороженого. — А ты можешь, я точно знаю! Это, наверное, потому, что ты на работу по-нормальному не ходишь. Мама говорит, у тебя эта, как ее, психика, другая. Я вот чего думаю, дядь Тем, давай ты со мной сходишь, а? Я тебя маме покажу, и все.
Артем испугался. Но Мишка смотрел так бесхитростного, и его так долго не было, что отпускать пацаненка никуда не хотелось.
— Давай, — согласился Артем.
Мишка схватил его за руку и потянул к французскому окну.
— Раз-два-три! — крикнул дурашливо, шагая наружу.
