Почему-то от такого прямого предложения Иван смутился и даже немного покраснел, но потом сказал:
– Можно, наверное. А что за халтура?
– А за машинами, – ответил Федька. – Одну в городе сдадим, а вторую… ее под конкретного покупателя, с очень большой скидкой… но человек очень полезный. Но все равно наживем, тут без вариантов.
– Блин… да на хрена вам рисковать? – чуть подумав, удивился Иван. – Нам и за буксиры премии, и вон свой «Титаник» заимели, чего дергаться?
– Обещали, – пояснил я. – Как раз этому «полезному покупателю» обещали «кюбеля» до холодов пригнать. Иначе нехорошо получится – обидится.
– М-да? – Иван опять призадумался. – Когда собираетесь?
– Да завтра бы и сгоняли с самого ранья, – ответил я. – Сегодня приготовились бы.
– Эх-ха… ладно, – согласился тот. – Сейчас со мной в порт давайте, а потом через часок я вас закину куда скажете.
– Лады! – хлопнул его по плечу Федька.
Окончательное искушение непосредственного начальства свершилось, похоже. До того бескорыстный Иван начал испытывать заметную страсть к наживе. Ну и хорошо, нам проще.
В порту, как оказалось, и без нас порядок умели поддержать. У «Вани-комсомольца» нас встретила компания из четырех недовольных мужиков, столпившихся возле небольшого зеленого «бантама» с поднятым тентом, и явно наслаждавшегося отправлением служебных обязанностей Пашкина, их на борт не пускавшего.
– Без лиц, внесенных в список, не пущу. Тут вам не ваш департамент, а городской рейд! – решительно и громко объявил он главному из ожидавших, бледному и сутулому мужику в сером длинном брезентовом плаще. – А я тут за главного.
– Да кто в списке-то? – явно разозлился тот.
– Это закрытая информация, – важно ответил Пашкин, заложив руки за спину и приветствуя нас, подходящих, одобрительным кивком. – Вот они в списке, в частности, – указал он на нас.
Мужики обернулись, бледный усмехнулся, покачав головой, протянул руку:
– Здорово, Вань! Это ты так распорядился, что ли?
– Ага, я, – кивнул Иван, хоть ничего такого у Пашкина не просил, насколько я знаю. – Забыл уточнить просто, что именно вам можно.
– Ладно, проехали, – отмахнулся тот. – Запускаешь теперь на борт?
– Давай, заходи.
Пашкин, от которого опять попахивало водочкой, невзирая на ранний час, гордо нам кивнул и так же гордо удалился, с явным осознанием выполненного долга и продемонстрированного авторитета. Компания же прибывших гуськом поднялась по сходням на борт.
Обыск шел культурно, иначе не назовешь. Хотя бы потому, что пришедшие никакого отношения к правоохранителям не имели, а были такими же сотрудниками Фермы, как и сам Иван. Ничего не ломали, ничего не разбрасывали, но при этом ни миллиметра не пропускали неосмотренным и непростуканным.
Примерно через час я и Федька со всеми распрощались и пошли на выход, завернувшись в дождевики. Решили Ивана не отвлекать: пусть и вправду приглядывает за имуществом, раз уж ему так в кайф, – и пошли пешком. Тут все же расстояния не те, чтобы так уж этих пеших прогулок опасаться, разве что погода настроение портила.
Из порта вышли на Октябрьскую набережную и по ней пошли в сторону центра. Хотели сразу отправиться на Крупу, но потом все же решили завернуть к общежитию за «блицем» – мало ли как планы изменятся и куда придется спешить? Да и заправить грузовик надо, и топлива для завтрашней вылазки припасти, коли выпала возможность ее совершить.
Пока шли к общежитию, почти не разговаривали друг с другом. Холодный резкий ветер умудрялся дуть прямо в лицо независимо от того, в какую сторону ты поворачивался и куда шел, опровергая тем самым все базовые законы мироздания. Поэтому мы больше капюшоны руками придерживали, чтобы их с головы не сдувало. Правда, при этом промокали рукава курток. Так что в кабине опеля я ощутил себя если и не дома, то как минимум в гостях у хороших людей, только сильно курящих. И когда грузовик лихо докатил нас до подъезда РОППа, то есть «районного отдела приема поселенцев», из кабины выходить откровенно не хотелось, даже в такую короткую пробежку.
В холле учреждения мы увидели с полтора десятка растерянных и задумчивых людей, по виду явных новичков в Отстойнике, таких, каким был я совсем-совсем недавно. Похоже, что они ждали появления Милославского с лекцией, то есть совсем как я в свое время. Но профессор, видимо, запаздывал.
