— Это лишнее, — сказал Рома, стараясь говорить спокойно. — Все равно я его не пройду.
— Уже пробовал в предыдущем времени? — догадался компьютер. — И какие были результаты? Лечение потребовалось?
— Что-то такое компьютер говорил, — пробормотал Рома. — Неважно. В общем, тест был провален. Я могу подключиться к сети, не проходя этот долбаный тест?
— Подключайся, — разрешил компьютер.
Ознакомившись с историей будущего, Рома подумал, что чем дальше будущее отстоит от настоящего, тем менее интересна его история. Мир двадцать восьмого века настолько отличался от мира двадцать третьего века, что казался абсолютно чуждым. Бедные Максим с Николаем, они, должно быть, чувствуют себя еще более чужими на этом празднике жизни.
Эпидемия электронной наркомании достигла пика в 2520-х годах, а затем пошла на спад. Около двухсот миллионов человек навсегда ушли в виртуальность, но остальные приобрели к этой заразе стойкий иммунитет. Ученые решили, что главную роль сыграл естественный отбор, о котором человечество, казалось, забыло уже навсегда. Ан нет, спираль замкнула свой круг и естественный отбор снова вернулся на сцену истории, только теперь угрожающими факторами стали не болезни и войны, а компьютерные игры.
Когда страсти вокруг виртуальности улеглись, выяснилось, что виртуальность в умеренных дозах — вещь весьма полезная, можно даже сказать, незаменимая. Очень многие вещи удобнее делать, когда пребываешь в виртуальной реальности. Например, проводить сложную нейрохирургическую операцию или управлять космическим кораблем, совершающим экстренное торможение в атмосфере Юпитера. Опытный пилот воспринимает корабль как продолжение собственного тела, он не управляет кораблем, а просто движется и корабль движется вместе с ним. Обнаружилось, что если пилот погружен в виртуальность, слияние личностей пилота и корабля происходит более полно.
Впрочем, ситуации, когда неисправность бортового компьютера заставляла пилота переходить на ручное управление, за последние два века имели место всего лишь несколько раз. В подавляющем большинстве случаев интеллектуальный компьютер справляется с любыми проблемами гораздо лучше человека. Если посмотреть на вещи непредвзято, получается, что эпидемия виртуальных игрушек вовсе не закончилась, просто раньше игроки играли в нечто абстрактное, а теперь они играют в саму жизнь. Вся жизнь превратилась в спорт, люди оттачивают разнообразные умения, которые, скорее всего, никогда не пригодятся, со стороны это кажется бессмысленным, но если вдуматься, смысл в этом есть. Очень тяжело осознавать, что ты никому не нужен и ни на что не годен, гораздо приятнее считать, что от тебя может зависеть что-то по-настоящему важное. В глубине души ты понимаешь, что твои умения вряд ли кому-то пригодятся, но если не гнать эту мысль от себя, жить становится незачем.
В седой древности, когда наивысшим достижением научной мысли был кремневый наконечник копья, смысл жизни был прост и понятен — прожить как можно дольше, нарожать как много больше детей и постараться, чтобы они по возможности выжили. Все остальное проходило по разряду отвлеченных мечтаний и всерьез не воспринималось.
Время шло, жизнь становилась лучше и веселее, и смысл ее менялся. Раньше люди мечтали дожить до старости, но прошло время и до старости стали доживать почти все. Люди мечтали жить в мире и войны прекратились, люди мечтали о всеобщем равенстве и оно наступило. Люди мечтали о тысячах недоступных вещей, но они одна за другой становились доступными. И пришло время, когда мечтать стало не о чем и тогда люди начали превращаться в животных.
Новости двадцать восьмого века производили удручающее впечатление. На первый взгляд все выглядело цивильно — администрация такого-то региона изучила такие-то данные и приняла такое-то решение, подробные выкладки доступны по ссылке. Смотрим выкладки и что видим? Ни в исследовании ситуации, ни в принятии решения не участвовало ни одного человека, ни под одним из многочисленных документов нет подписи автора, а все ссылки в разделе «обратная связь» указывают исключительно на адреса компьютеров. Человечество превратилось в стадо, которое заботливо пасут компьютеры, созданные далекими предками нынешних людей. Да, люди двадцать восьмого века счастливы, но можно ли считать, что они остались людьми? Рома полагал, что нельзя.
