— Коммунисты только в России победили, или захватили весь мир?
— Мы не называем наше общество коммунистическим. Хотя если за признаки коммунизма считать отсутствие денег и собственности, равенство в возможностях, то, что общество управляется централизовано, можно считать весь мир единым государством, тогда да, сейчас коммунизм. Хотя никак не связанный с марксизмом. Никакие коммунисты не побеждали. Во всяком случае те, кого ты знал в своем веке как коммунистов. Наше общество возникло совсем другим путем.
— Раз нет денег и собственности, значит коммунизм. Но это невозможно, такого просто не может быть! Коммунисты не могли победить во всем мире!
Аня глядела насмешливо: — Никита, ты похож на человека, который увидев в зоопарке жирафа, сказал, что такого не может быть. И лицо у тебя так вытянулось, что вот-вот порвется. В чем дело? Ты что, так не любишь коммунистов? За что? Что они сделали тебе плохого? Ты был владельцем крупной фирмы?
— Да, ненавижу! Можете отправить меня теперь в лагерь! Ненавижу за все! Коммунисты никогда ничего хорошего не делали. Везде, где они побеждали, это приводило к нищете и голоду. Они убили сотни миллионов в своих лагерях.
— Бедный Никита! Успокойся, никто не отправит тебя в лагерь. Даже если бы и захотел, это невозможно. На всей Земле нет ни одного лагеря, ни одной тюрьмы.
— Значит вы отправите меня на астероиды, или куда там… Или всех, кто с вами не согласен, вы просто убиваете?
— Кто же пустит тебя на астероиды? Для этого надо окончить космическую академию, а туда еще сначала поступить надо. И убить тебя никто не убьет. Смертной казни нет уже с прошлого века, как и нераскрытых убийств. Так что если бы кто и захотел тебя убить, он не решится: придется за это отвечать.
— Аня, зачем ты надо мной издеваешься? Ты ведь пошутила? Ну не может быть коммунистического мира. По крайней мере такого, как этот. Коммунизм — это нищета, это никакого прогресса. А этот мир выглядит вполне нормально, да и наука вполне развита. Я не могу поверить, что люди в развитом и небедном мире вдруг решили пойти за коммунистами.
— Мне твоя реакция была интересна. Но я тебя не обманываю, по терминологии твоего века наше общество действительно коммунистическое. Нет денег, частной собственности, все должны работать, каждый может иметь все, что имеют другие, и никто больше других. Почему тебе не нравится это? Почему ты не хочешь верить в такую возможность? Кем ты был в своем веке? Крупным капиталистом? Наемным убийцей?
— Я был программистом. А не верю я… в России уже пытались строить коммунизм, и ничего хорошего из этого не вышло. Ты должна об этом знать. Коммунистический мир невозможен!
— Это была не первая попытка в истории человечества. Такие попытки совершались и две с лишним тысячи лет назад. И никогда ничего не выходило. Да и в России это была не первая попытка, пробовали еще в девятнадцатом веке построить коммунизм. Не во всей стране, а локально, в районе Ильмень-озера. И тоже кончилось это плохо. Об этом потом Салтыков-Щедрин писал. Не выходило потому что ничего и не могло выйти. Потому что ни в девятнадцатом, ни в двадцатом веке у коммунистов не было правильного понимания сущности такого общества. Стало это возможным только в двадцать первом веке. И я горжусь, что именно мой народ сделал первый шаг по этому пути. А попытка двадцатого века… она была обречена. Правда, те, кто ее затеял, не знали об этом. Большинство из них были честными людьми, действительно желавшими счастья для всех. Их вина в том, что ничего не получилось, есть, но скорее их беда. И Россию двадцатого века мы не рассматриваем сейчас так мрачно, как ты. Конечно, там было много плохого. Но и много хорошего тоже. В той России были разработаны многие социальные механизмы, которые потом использовали и другие страны. Без которых создать наше современное общество было бы куда труднее. Никита, постарайся настроиться более конструктивно. Постарайся не отметать с ходу то, о чем я тебе говорю. Наш мир гораздо лучше, чем тот, который ты знал. Моя задача — показать тебе это.
— То есть вести коммунистическую пропаганду?
