Вечером когда они сидели у костра сонно хлопая глазами, Лилит сказала зевая:
– Что касается чёрного меча, то Жерар сказал, что до сих пор никто не мог даже прикоснуться к нему! Он сказал, что то, что я дотронулась до него – уже чудо! Другими словами, я мега крута! И настала пора показать тем, кто изгнал меня, насколько они были неправы!
Лилит опять зевнула, небрежно прикрывая рот ладошкой.
– Мне кажется, вы подходите друг другу, – тихо сказал Денис, глядя на огонь.
– Кто кому подходит? – не поняла Лилит.
– Ну, ты и Жерар.
– Я и Жерар?! – Лилит залилась смехом.
– Никогда не думала об этом! Да и потом, знаешь, – она заговорщицки понизила голос.
– Ходят слухи, что он больше по мальчикам! – всё ещё смеясь, продолжала она.
– Что?!
– Ну, так говорят, – сказала она равнодушно, снова сладко зевнула, залезла к Денису на колени.
– Я люблю только тебя! Ты мой мужчина! – проговорила она сонным заплетающимся языком и через секунду крепко спала прижавшись маленькой головой к его груди. Он смотрел на её маленькие рожки, едва различимые под пышными волосами и думал о том, что они необыкновенно мило смотрятся.
Дверь 18. Человек с той стороны.
– Что ты делаешь?
– Карту исправляю. Вот смотри: здесь было неправильно, а это я дорисовал. Тут вообще ничего не было.
– Круто! У нас теперь будет точная карта!
– Круто конечно, но только этой местности, так что она может и не пригодиться.
– Всё равно это здорово! Ты такой умный!
Лилит в прямом смысле висела у него на плече, болтая одной ногой. В такие моменты Денис вспоминал, что она собственно подросток и ему становилось не по себе от их столь «близких» отношений.
– Можно посмотреть твои записи?
– Да конечно, – Денис протянул тетрадку Лилит. Она устроилась у него на коленях и стала листать страницы одну за другой. Честно говоря, эту идею, делать записи, Денис позаимствовал у Деметры, но рассказывать об этом Лилит он почему-то не стал. Тетрадка была разбита на разделы, в одном значились существа населявшие этот мир, с кратким описание и рисунками, например: эльфы, тёмные и светлые, светлые уничтожены, тёмные высоки ростом, мужчины до одного метра, женщины чуть ниже. Хорошо сложены, сильны физически, красивы, особенно женщины. Умственные способности тёмных средние, склонны к мстительности, зависти, жестоки. О светлых ничего не известно… и так далее. Были также разделы посвящённые архитектуре, природе, военному делу и фрагментарные изображение ландшафтов с указанием высот, которые можно было считать примитивными картами.
– Это так подробно! Когда ты успеваешь всё это делать!? – восхищалась Лилит, переворачивая страницу за страницей.
– Жаль, не могу это прочитать! Ты научишь меня своему языку? – спрашивала она, поднимая голову и заглядывая ему в глаза.
– Конечно.
– Я знаю много языков! Эльфиийский, язык гномов, язык людей, демонический! Ещё один мне не помешает!
– Хорошо. Хотя он вряд ли тебе здесь пригодится!
–Пригодится! Всё что имеет отношение к тебе, для меня очень важно!
– Хорошо, как скажешь!
– А ты неплохо рисуешь! – Лилит с интересом разглядывала его рисунки. Наткнулась она и на своё изображение.
– Это я? – спросила она с детским восторгом.
– Ну, да. Не смотри, я плохо рисую, – Денис попытался перевернуть страницу, но Лилит не дала ему это сделать.
– Скажи я красивая? – спросила она.
– Ты очень красивая, – отвечал Денис.
–Но ведь я высокая, нескладная, не женственная и у меня есть эти штуки, – она прикоснулась к своим рогам.
Денис повернул её к себе, и сказал, глядя в ей в глаза:
– Для меня ты самая красивая женщина во всём мире, как в этом, так и в моём! – сказал он, с удовольствием наблюдая, как щёки Лилит заливает краска.
– Иногда ты говоришь такие смущающие вещи! Но они такие приятные! – она отвела глаза на секунду, но потом вновь посмотрела прямо на него.
– До встречи с тобой я не любила себя, я считала себя чудовищем. Главное чему ты научил меня, это любить саму себя! Именно поэтому я стала так сильна! Именно поэтому все эти монстры следуют за мной! Ты сделал меня такой, какая я есть! – сказала она убеждённо.
«Я не совсем к такому стремился!» – подумал Денис, припоминая «лёгкое» отношение Лилит ко всем чужим жизням за исключением может быть очень небольшого количества её близких. Он подумал о том, что наверное не вправе судить, ни её ни кого бы то ни было ещё, из жителей этого мира, потому, что ещё совсем недавно отношение людей друг к другу тоже не отличалось гуманизмом.
