Двенадцать слонов - страница 23
— Зажмурьтесь, — сказала она девочке и плюшевому мишке.
Как только девочка и плюшевый мишка зажмурились, мама вывинтила из лампы перегоревший месяц и ввинтила новый. Наконец мама нажала кнопку на лампе.
— ЩЁЛК! — весело сказала кнопка, и под синим колпаком вспыхнул жёлтый месяц.
Девочка и плюшевый мишка снова читали книжки при свете месяца.
ФИЛИППЫ
>(перевод с сербскохорватского)
Недавно на Филиппинах произошло из ряда вон выходящее событие. Один человек дал своему сыну имя Марко. Теперь на Филиппинах восемнадцать миллионов Филиппов и один Марко.
Драган Лукич
КТО ЖИВЕТ В МЯЧИКЕ?
>(перевод с сербскохорватского)
Действительно, кто живёт в мячике? В этом круглом и весёлом доме? Может быть, фея? Вполне возможно. Но если поразмыслить, то фей в лесу-то, по-моему, никто не встречал, а тем более в мячике. Тогда, может быть, гном? Вполне вероятно. Конечно, гном, как существо малорослое, в мяче поместиться бы смог. Но зачем ему это? А вот фокусник вполне может в мяче очутиться. Хотя бы для того, чтобы удивить публику.
И всё-таки в мячике живёт не фея, не гном и даже не фокусник. Там живёт…
Во-первых, заяц. Поэтому мячик скачет.
Во-вторых, колесо. Поэтому мячик катится.
И в-третьих, кто бы вы думали? Верно! Птица. Кажется, сорока. Поэтому-то мячик летает.
Когда заяц, колесо и сорока спят, мячик лежит себе неподвижно, будто в нём никого нет и в помине. Но стоит какой-нибудь ноге… Впрочем, слушайте сначала.
Спал заяц. Спало колесо. И сорока спала, засунув голову под крыло. И, понятно, мячик спокойно лежал на зелёной траве. Но вот к нему подошли две ноги — левая и правая. Левая нога размахнулась и ткнула мячик. Проснулось колесо, покатилось и заворчало:
— Эй, заяц, ты зачем меня ткнул? Я спать хочу, а не катиться!
В этот момент правая нога размахнулась и стукнула мячик посильней. Тут уж и заяц проснулся и ну скакать в мячике туда-сюда!
— Эй, эй, сорока, прекрати! — кричал он. — Я спать хочу, а не скакать!
Но тут левая нога снова размахнулась и ка-ак ударит по мячу! Проснулась сорока, взмахнула крыльями, и мячик полетел высоко, прямо в небо.
— Ну, — возмутилась сорока, — не ожидала я от тебя, колесо! Хочется катиться, и катись себе. А меня зачем будить?
Заяц обиделся на сороку, сорока — на колесо, колесо — на зайца. Ссорятся они, а мячик в это время и скачет, и катится, и летает.
Говорят, что только тогда и начинается интересная игра, когда заяц, сорока да колесо хорошенечко перессорятся там внутри. Мяч тогда взлетает птицей, катится колесом, скачет зайцем. И удержать его просто невозможно.
ДЕРЕВО
>(перевод с сербскохорватского)
Радош Илич из Призрена пришёл в кондитерскую и там, прямо посреди зала, посадил дерево. На вопрос, почему он посадил дерево именно здесь, Радош ответил, что он действовал по совету дедушки: «Где найдёшь подходящее место, там и посади дерево». А лично для него кондитерская — самое подходящее место на свете.
Мария Церковник
ПРАЗДНИЧНАЯ СКАЗКА
>(перевод со словенского)
Из старого бора, где спят спокойным зимним сном столетние сосны, могучие дубы, высокие ели и крепкие буки, прилетели лесные запахи. Они наполнили от подвала до крыши маленький домик, что стоит на окраине села. В доме тихо, тепло, уютно. В печи весело потрескивают буковые поленья. Бабушка с серебряными волосами печёт сладкие новогодние пироги.
Всё это нарисовал молодой одинокий художник. Он жил в комнате под крышей, и не было у него ни тёплого дома на краю села, ни бабушки с серебряными волосами, которая печёт сладкие праздничные пироги. Но он так мечтал обо всём этом, что картина его получилась ну прямо как настоящая. И каждый, кто видел её, тут же вспоминал свой дом, свою бабушку, которая пекла сладкие пироги к праздничному столу.
А Катка жила как раз в таком доме на краю села. У неё была бабушка с серебряными волосами и дедушка с серебряной бородой. В этот вечер, перед самым Новым годом Каткина бабушка пекла пироги. Она испекла пять пирогов. Подумайте только — пять сладких пирогов с изюмом и с орехами! И бабушка, конечно же, устала. У неё заболели ноги.
— О-хо-хо, старенькая я совсем, — сказала она, присаживаясь на скамейку. — Бывало, в молодости я могла испечь не пять, а пятьдесят пирогов. И после этого ещё плясала всю ночь.
