«Только бы не отругал за своеволие».
Присев в кресло, принялась она ждать возвращения зимнего Месяца. Мужчина выглядел еще более бледным, чем в начале разговора. Тяжело опустившись на диван, он откинулся на мягкую спинку и внимательно посмотрел на свою Спутницу. Милава слегка нервно поежилась под пристальным взглядом мужчины, но тишину нарушить не решилась.
— В опасное время ты появилась у нас, — заговорил, наконец, Яромир. — Неспокойно сейчас в мире сказочном. Нехорошие времена наступили для него. Твари жуткие по земле нашей бегают, зверье лесное пугают, на людей нападают. Вновь обагрился снег кровью жертв невинных, а мы везде поспеть не можем. Я бы лучше тебя назад отправил, в твой мир. Там сейчас безопасно и спокойно…
— Я что-то не так сделала? — перебила его Милава, из всего сказанного уяснив только, что ее назад отправить хотят.
— Да что же ты могла не так сделать, когда только пару часов назад тут объявилась? — усмехнулся Яромир, вглядываясь во встревоженные глаза девушки. — Говорю же, что опасно сейчас у нас. Тебе бы дома беду переждать, а как разберемся мы со всем, так и назад вернулась бы. Я же не отказываюсь от Спутницы, просто повременить хочу.
«Не справилась!» — стучало в голове у Милавы.
— Тогда почему вы сразу не сказали об этом, а ждали, пока я сюда прибуду? — недоверчиво посмотрела она на мужчину.
— Думал, что разобрались мы с бедой той, — грустно улыбнулся он в ответ. — Надеялись, что поутихнут колдуны после последней битвы. Затишье было… Ан нет, сильно их, видно, прижало, если они любую возможность ищут в наш мир пролезть да сил на это немеряно тратят. Кощей с Горынычем поэтому и прибыли сегодня ко мне, что ночью на гончих нарвались.
То, о чем рассказывал ей Январь, одновременно удивляло и пугало. Как-то не ожидала девушка от здешней жизни ужасов таких. Возможно, потому, что мир-то этот сказочный, и она, подобно большинству, привыкла думать, что все в нем должно быть хорошо. А ведь если так рассудить, то и в сказках много зла приключалось с героями.
«А тут и Кощей, и Змей Горыныч есть, правда не злодеями, а наоборот, защитниками оказались, — размышляла Милава, слушая объяснения Яромира. — Тогда кто же те злодеи, против которых сражаются Стражи и Месяцы? Неужели так страшны и могущественны они, что сладу с ними нет никакого?»
Чем дольше она слушала рассказ Месяца, тем больше поражалась тому, что здесь произошло за прошедший месяц. Яромир рассказал ей все как было. Поведал и о том, как первая Спутница, Анастасия Арефьева, в плен попала, а затем чуть не погибла, желая спасти мир сказочный. Много чего узнала Милава из беседы этой.
Еще о большем ей подумать предстояло. Но одно она точно осознала. Возвращаться домой девушка не станет. Как бы там ни было, а все же она была уверена, что для нее опасности нет никакой. В этом мире она никого не знает, выходить одна из дома не собирается. Да и некуда и незачем ей идти. А уж всяким незнакомцам она давно приучена не верить. Так что в этом плане, как считала Милава, ей совершенно нечего опасаться.
— Я понимаю ваши опасения и переживания, — заговорила она, как только Январь замолчал. — От себя могу лишь пообещать, что буду очень осторожной. Я прибыла сюда как ваша Спутница. Моя первоочередная задача — помогать вам и следить за домом. Не думаю, что вам стоит опасаться повторения истории, которая случилась со Спутницей Декабря-Месяца. Я не настолько самоуверенна, чтобы лезть в ваши дела. Границы дозволенного знаю и принимаю их. Поэтому вам не стоит волноваться и отсылать меня назад.
Решив, что сказала все как надо, выжидающе посмотрела на мужчину. Сейчас все зависело только от его решения. Если он сочтет нужным отправить ее назад, девушка сопротивляться и упрашивать не будет. Вот только… Милава неожиданно поймала себя на мысли о том, что безумно не хочет этого. Ведь что бы она ни сказала потом, как бы ни объясняла, а не поймут и не поверят соклановцы. Может, ей в лицо ничего говорить и не станут, но за спиной шепотки пойдут. В общем-то, Милаве было безразлично, что будут говорить о ней чужие, по сути, люди. Страшилась она увидеть разочарование в глазах матери. Как бы она себя ни убеждала, что бы ни думала, а до сих пор жив был где-то в глубине души тот маленький ребенок, который до безумия жаждал увидеть одобрение в родных глазах.
