Встав с кровати в своем пентхаусе на Уэст-стрит, Джейгер направился на кухню, по пути взглянув на реку Гудзон через огромные окна, которые были эффектной особенностью его апартаментов. Это место было слишком просторным для одиночки, но ему нравилось возвращаться сюда после поездок за границу.
Коннор оставил все, что у него было, своим четверым приемным детям, включая равные доли в компании с ее многочисленными дочерними фирмами. Дом в Верхнем Ист-Сайде, где они выросли, принадлежал им четверым в равных долях. Ему нравилась эта квартира, но ее дизайнерский стиль был ему не по душе. Он предпочитал расслабленную богемную атмосферу дома Пайпер, странное сочетание старой и новой мебели, интересные произведения искусства и обычные предметы домашнего обихода. Открытая книга, бутылка вина, магниты на холодильнике, манекен в углу… Боже, у нее ребенок.
Он не успел спросить, кто отец Тая. Встречалась ли с ним Пайпер, когда она обедала с Джейгером в Милане? Пайпер не была похожа на женщин, склонных изменять своим мужчинам, но Джейгер знал, как часто он ошибался, делая подобные предположения.
Он считал, что Джессика проживет долгую жизнь, и не думал, что она станет жертвой синдрома внезапной младенческой смерти. Верил, что им с Андреа нужно время, чтобы пережить потерю, а потом они снова будут вместе. И никогда бы не подумал, что он может забыть кусок своей жизни.
Боже, как ему повезло. Что, если бы он забыл о родителях, детстве, Конноре… О Джесс? После ее смерти он решил проблему неопределенности, сводя к минимуму риск, особенно в личной жизни. Никаких отношений, никаких детей, никаких связей. Джейгер пообещал себе, что в его жизни никогда больше не появится близкий человек, поскольку судьба всегда отбирала у него тех, кого он любил. Холодное сожаление, жгучий гнев, мучительная вина и острая агония, охватившие его, постепенно исчезли, но достаточно было единственного воспоминания, чтобы у него пропало всякое желание рисковать.
Джейгеру нравилась его жизнь: он повидал много стран, познакомился с людьми разных культур. Ему нравилась свобода, которую ему дала его работа, а каждая новая сделка заряжала его энергией. Он никак не мог предположить, что энергия еще большей силы заполнит его, когда он поцелует Пайпер.
Но у нее ребенок… Женщин с детьми он обходил стороной с тех самых пор, как он купил крошечный белый гроб, украшенный нежными розовыми розами.
– Эй, приятель!
Джейгер повернулся на голос младшего брата, который временно занимал свободную спальню. Беккет выглядел так, будто кто-то протащил его через кусты, но его голубые глаза казались ленивыми и удовлетворенными.
– Она все еще здесь?
Беккет покачал головой:
– Нет, ушла полчаса назад. Кофе будешь?
Джейгер опустился на один из неудобных табуретов на гладком гранитном островке, отделяющем кухню от остальной части квартиры.
– Ты действительно думаешь, что сапфиры, которые ты видел вчера, могли быть частью кашмирского набора? – спросил Беккет, протягивая брату чашку кофе через стойку.
Кивнув в знак благодарности, Джейгер поднес чашку ко рту.
– Скорее всего.
Глаза Беккета загорелись. Хотя он был их директором по финансам и стратегом, Бек любил охоту на драгоценные камни так же, как и Джейгер.
– Ого, Джей, это невероятно!
Джейгер рассказал Беку о Пайпер, о том, что они повстречались в Милане и что охранники компании не дали им поговорить.
– Наверное, она была в отчаянии, – сказал Бек, прислонившись к стойке. – Но почему она не продала их кому-то еще?
– Ответить на этот вопрос было бы легче, если бы я мог вспомнить встречу с ней в Милане.
– Врачи говорят, что, вероятно, этого не произойдет.
И это его злило. Он хотел вспомнить Пайпер. И черт возьми, ему казалось, что он что-то забыл. Что-то важное.
– Может, сапфиры краденые? – спросил Бек.
– Я провел фоновую проверку, но пока не уверен.
– Если камни – кашмирские сапфиры, то мы сможем заплатить ей пять миллионов или даже больше.
Бек хлопнул Джейгера по плечу, проходя мимо. Джейгер подумал, что ему тоже пора подготовиться. Ему предстоял напряженный день, но все его мысли занимали мягкие губы Пайпер и страсть, которая вспыхивала и горела, когда он целовал ее.
