Две тысячи лет под водой - страница 20

Мартен-Дюпон спокойно продолжал говорить: то самое научное любопытство победило в нем в этот миг инстинкт самосохранения.

— В ходе беседы с Тотисом, — заметил он с довольной улыбкой, — мне удалось установить, что история этой странной расы измеряется многими тысячами лет. Какой катаклизм забросил нескольких людей в глубины земли? Этого я не знаю. Но можно с уверенностью сказать, что эти несколько человек стали родоначальниками целого народа. Семья превратилась в племя, постепенно утратившее органы зрения и развившее иное чувство восприятия. Так возникла уникальная цивилизация, живущая под эгидой неумолимого «закона чисел»…

Мартен-Дюпон замолчал и погрузился в глубокую задумчивость.

Риккарди, Полетт, шофер и я в ужасе молчали, устрашенные откровениями ученого. Но инженер Пьер Фортис — такой же гордый ученый! — тихо сказал:

— Вопрос в том, откуда здесь насыщенная кислородом атмосфера, позволившая этой расе развиваться? Возможны две версии: либо воздух исходит из земли, что противоречит всем научным теориям, разработанным… там, наверху — либо же следует допустить, что где-то существует забытый канал сообщения с поверхностью…

Риккарди тут же сделал практический вывод из этого предположения.

— Но если, — вскричал он, — где-то есть выход на поверхность, мы еще можем надеяться снова увидеть солнце? Друзья мои, мы должны во что бы то ни стало бежать из нашей тюрьмы и искать этот выход!

— Браво! — поддержал Этьен.

Но Фортис только покачал головой.

— Какой ни парадоксальной кажется первая гипотеза, я склоняюсь к мысли, что она соответствует истине. Неужели вы думаете, что если бы отсюда имелся выход, безглазые люди за столько лет его бы не нашли?

Следующие дни не принесли никаких изменений, и наше положение по-прежнему оставалось безнадежным. Дебаты, эхо которых долетало до нас, продолжались без всякого результата, плохого или хорошего.

Наш друг Тотис и его сторонники стояли на своем. Но неумолимые апостолы «закона чисел» были такими же рьяными и не менее влиятельными.

Нам разрешили — под охраной — совершать прогулки по Городу мрака. Порой нам вновь приходилось терпеть неприятные прикосновения жителей, но мы мирились с ними, лишь бы нам позволяли покидать тюрьму. Благодаря постоянно горевшей теперь фаре мы смогли ознакомиться с этой странной цивилизацией слепцов.

Улицы и дома были аккуратно пронумерованы, причем все цифры были высечены в виде рельефов.

Общественные здания украшала рельефная резьба. Жутко было видеть, как безглазые люди издали «читали» эту резьбу пальцами.

У них была даже литература, записанная на глиняных кирпичах! Их «библиотека», если можно так выразиться, представляла собой длинные ряды средней высоты стен, испещренных клинописными знаками.

Все это приводило в восторг Мартен-Дюпона, и он забывал о нашей ужасной ситуации. Пьер Фортис, не менее любопытный, одновременно искал способы улучшить и нашу долю, и жизнь обитателей Города мрака. Кипящие источники, по мнению инженера, могли обеспечить подземный мир электрической энергией — и Фортис строил грандиозные планы.

Мартен-Дюпон расшифровал ряд халдейских надписей и поделился с нами некоторыми удивительными открытиями, касавшимися верований безглазых людей. Они помнили о существовании некоего земного рая, откуда первые люди племени были изгнаны в темноту пещеры. Те радости, что они превозносили, те неизведанные наслаждения, что они воображали, были связаны, несомненно, со счастьем видеть. Это счастье они лишь смутно представляли и описывали так, как истово верующие на поверхности земли говорят о небесных экстазах.

После смерти, согласно религии слепцов, люди возвращались в земной рай. Это убеждение глубоко укоренилось в них, и они с радостью подчинялись диктату безжалостного «закона чисел».

Не ведая ни дня, ни ночи, ни смены годов или времен года, безглазые люди все же сохранили древний обычай летоисчисления. Команда ученых посвящала все свое свободное время подсчету дней и лет согласно старинной шестидесятиричной системе. Песочные часы отмеряли время сна и общественных работ — ведь Город мрака являлся своего рода фаланстером. Установленные на улицах гонги оповещали всех жителей о наступлении периода работ или сна.