Когда я учился в 15-й школе в Тюмени (это с середины 6-го класса по 8-й класс), то у меня как-то возникло желание записывать свои размышления на научные темы. Для этой цели я завел тетрадку – на 48 листов, с картонной обложкой. На первой странице решил сделать соответствующую надпись. Она должна была быть краткой и выражать мои намерения. Раз я был склонен к размышлениям, а не к экспериментам, то значит я хотел быть теоретиком. Еще я хотел создать что-то новое. А как бывало в истории – ученый откроет что-то новое, а его не признают вначале, не понимают, объявляют еретиком. Вот это и побудило меня написать на первой странице той тетрадки три слова: «Тетрадка еретика-теоретика».
А уж на второй (или на третьей) странице я потом стал писать свои размышления о времени. Время в моем представлении было связано с тем, чем его измеряют – с часами. А часы бывают разными – со стрелками, песочные, водяные. Я почему-то стал рассматривать песочные часы. Что я там понаписал – не помню, но написал немного – листа два от силы исписал. И ничего нового, существенного там не было. Так эта тетрадка у меня валялась несколько лет, а теперь я и не знаю, где она.
Классе то ли в 8-м, то ли в 7-м я в нашей 6-й городской библиотеке нашел маленькую книжицу про диалектику. В ней говорилось, что диалектика необходима ученому. Что в мире существует универсальная связь всего со всем. Что в одну реку не войдешь дважды, так как второй раз это будет уже другая река. Читать эту книжку было интересно. И, прочтя ее, я попросил у библиотекарей что-нибудь еще про диалектику. Мне дали книжку уже больше и толще, в твердом переплете. С названием: «Материалистическая диалектика». Там было много что написано, но я остановился на законах диалектики и стал читать про них. Всего есть три закона диалектики: единства и борьбы противоположностей, перехода количества в качество, отрицания отрицания.
В школе я учился хорошо. И, когда я был уже в 15-й школе города Тюмени (это с середины 6-го класса по 8-й класс включительно), меня стали – наряду с другими хорошо учившимися учениками – направлять на олимпиады по разным наукам. Свои первые выступления на олимпиадах я плохо помню. Но вот олимпиаду по математике я запомнил прекрасно. Я не смог там решить ни одной задачки. А потом, когда после олимпиады нам объясняли, как их надо было решать, я не смог понять ни одного объяснения. После этого я на математические олимпиады не ходил.
В 8-м классе я ходил на городские олимпиады по физике и по химии. По физике я не занял высокого места, а вот по химии прошел на областную олимпиаду. Когда я пришел туда, то узнал, что можно выступать не только по той науке, по которой ты сюда прошел, но и по другим. На математику у меня желания не было, а вот на физику я сходил (наряду с химией). По химии я занял 3-е место. А по физике лишь получил поощрительную грамоту. В конце олимпиады сказали, что первые три места по химии приглашаются на июль в летний лагерь на берегу Волги под Казанью. Его будет проводить КХТИ – Казанский химико-технологический институт. А называется этот лагерь – «Орбиталь». Тех же, кто получил грамоты по физике, пригласят в августе в летнюю физико-математическую школу в Новосибирском академгородке. На берегу Обского моря.
В июле я побывал в «Орбитали». Хорошо отдохнул. А в августе поехал в Новосибирск. В поезде съел немытый помидор. И заболел дизентерией. Пролежал в больнице два срока по 14 дней. И вся летняя школа прошла мимо меня. А те, кто в ней участвовал, в конце проходили экспериментальные и теоретические испытания (то ли олимпиады, толи экзамены, толи еще какое название) и успешно прошедших их зачисляли в ФМШ – в Физико-математическую школу.
Когда я вышел из больницы, то завуч школы дал мне три задачки по физике. Что-то я решил, что-то нет, но он принял решение принять меня в ФМШ.
ФМШ. ФМШ… Там я провел два года. 9-й и 10-й классы. 9-й 7-й и 10-й 7-й. Эти незабываемые два года определили всю мою дальнейшую жизнь. Там сформировались мои интересы. Жизнь там была так насыщена событиями, что невозможно все описать подробно и связно.
