Он доехал до центра, оставил машину в переулке и дворами вышел к Серебрянической набережной. Ощущение опасности достигло своего пика, когда он, украдкой оглянувшись по сторонам, вытащил из кармана пистолет и, перегнувшись через парапет, уронил его вниз, в темную мерцающую воду. Плеск, с которым оружие ушло на дно, показался Чекову ударом грома. Он резко выпрямился и опять огляделся. Ему сейчас с огромным трудом удавалось сохранять самообладание. Но после того, как он избавился от пистолета, стало чуть-чуть полегче. Чеков вытер вспотевший лоб, повернулся и пошел обратно.
В тени двора возле книжного магазина он неожиданно заметил какую-то возню. Напротив витрины мелькали какие-то смутные тени и раздавались сдавленные стоны, судя по всему, женские. Ничего хорошего это означать не могло, и Чеков пожалел, что не пошел другой дорогой. Ему сейчас только чужих проблем не хватало.
Идти назад ему, однако, не хотелось, и Чеков решил рискнуть. Он повернул чуть левее и ускорил шаг. Но в этот момент шум возле магазина усилился, потом раздался короткий крик боли, а из темноты наперерез Чекову, сбивая каблучки, вдруг побежала невысокая, коротко стриженная девушка в джинсовом костюме. У нее перехватывало дыхание, но она все-таки сумела выкрикнуть «Помогите!», и эта мольба явно была обращена к Чекову.
Огромная досада охватила Чекова. Так глупо влипнуть в такой ответственный для себя момент он не мог. Ему нужно было бежать подальше, пока здесь не началась поножовщина и не понаехали менты. Но в то же время он не мог остаться совсем безучастным, когда такая симпатичная крошка просит о помощи. К миниатюрным девушкам Чеков всегда имел слабость.
Наверное, девчонка что-то почувствовала, потому что, не раздумывая, бросилась прямиком к Чекову и вцепилась в него, как клещ в собаку. «Помогите!» – прошептала она, задыхаясь, и подняла на Чекова огромные, полные ужаса глаза.
Глаза у нее действительно были необыкновенные – и не только страх был тому причиной. Чеков и припомнить не мог, чтобы ему встречались девушки с такими огромными и такими выразительными глазами. А еще у нее были темно-русые волосы, пухлые губы и слегка вздернутый носик. Фигуру ее Чеков толком не успел рассмотреть, но, кажется, и с этим делом у нее было все в порядке.
«Не телка, а конфетка, – мелькнуло у него в голове. – Ишь, жмется! Эх, не тот момент ты выбрала, чтобы обжиматься! Как в том анекдоте – не время и не место...»
Он попытался высвободиться из ее слабых, но удивительно цепких объятий, а тем временем прикинул на глаз, чем ему грозит эта нежданная заминка. Вслед за девушкой от магазина бежали двое каких-то помятых типов – с виду то ли бомжи, то ли наркоманы. Последнее было вернее, потому что на первый взгляд им обоим было лет по семнадцать, не больше. Как попало одетые, сутулые и тощие, они ничего кроме омерзения у Чекова не вызывали, но все равно могли быть очень опасны, потому что такого рода публика пускает в ход нож безо всяких рассуждений и даже без особых на то причин. Просто уже поздно было уносить ноги – момент был упущен, да и девчонка, похоже, не собиралась лишаться своего последнего шанса, возлагая на Чекова миссию защитника вдов и сирот, эдакого рыцаря с большой дороги. В другое время Чеков сам с удовольствием бы над этим посмеялся, но сейчас ему было не до смеха. Нужно было что-то выбирать, и он, наученный жизненным опытом, выбрал наиболее соответствующий ситуации вариант. Он отпихнул девчонку и ринулся в бой.
Драться Чеков не особенно любил – что за радость ходить с синяками? – но умел. Силой его бог не обидел, да и кое-чему в жизни он научился – в таких же вот подворотнях и кабаках, где законы устанавливаются кулаками.
Шпана была против него мелковата, и единственное, чего боялся Чеков, – это ножа в спину. Поэтому действовал решительно и быстро. Он бросился на противников и с ходу врезал первому ногой в пах. Вышло удачно – парень обмер на секунду, а потом с утробным звуком сложился втрое и мягко повалился на асфальт. Второй тут же притормозил, грязно выругался и сделал именно то, чего Чеков хотел меньше всего, – вытащил нож.
