Через полчаса вернулась с фехтовальной тренировки Мэрил. Постояла у меня за плечом, разглядывая мою работу, и рассмеялась:
– Мне нравится! Как ты это придумала?
Обычно я вышивала сцены из «Друальта», но на этой вышивке изобразила одну из дюжин горгулий, украшающих Бамаррский замок. Сам замок служил фоном: каменные стены кораллового цвета, синие крыши башен, стрельчатые верхние окна и воздушные арки между главной башней и контрфорсами.
На переднем плане горгулья с головой грифона яростно пучила глаза, зажав в хищном клюве кость. Рядом, разинув клюв от изумления, парил в воздухе настоящий грифон. Всамделишное чудище казалось менее опасным, чем его каменный близнец.
– Не знаю, почему это пришло мне в голову.
Но на самом деле я знала. Я придумала эту сцену себе в утешение, пытаясь укротить хотя бы одно чудовище.
– А бывало ли так, чтобы человек подхватил «серую смерть» и выжил? – сменила я тему.
– Вашему отцу время от времени докладывают о появлении лекарства, – отозвалась Белла, – но всякий раз выясняется, что на самом деле человек болел чем-то другим.
– Как ты думаешь, фейри могли бы вылечить Трину?
– Понятия не имею.
– Белла! – воскликнула Мэрил. – Разумеется, фейри умеют лечить «серую смерть». Они всё умеют.
Она взяла свою толстую книгу о битвах с чудовищами и уселась в наше позолоченное тронное кресло.
Люди не видели фейри много сотен лет. Согласно поверью, те удалились в свой дом на вершине невидимой горы Зириат. Они по-прежнему изредка навещали эльфов, чародеев и гномов, но людей – никогда.
Их отчаянно не хватало. Когда-то давно у нас были фейри – крестные отцы и матери. Они лучше всех знали наши добрые стороны, ободряли нас и поддерживали в беде. В «Друальте» фейри присутствовали, и, по легенде, сам герой побывал на горе Зириат. Но это всё сказки. О жизни Друальта не сохранилось достоверных сведений. Неизвестно даже, существовал ли он на самом деле. Его вполне мог придумать безымянный бард стародавних времен.
– Однажды я разыщу фейри и уговорю их вернуться к нам, – заявила Мэрил. – И если лекарство к тому времени не найдется, добуду его у них. – Она перевернула страницу. – Эдди… Хочешь, я поищу их сейчас, чтобы они могли спасти Трину?
У меня на миг остановилось сердце. Нет! Нет, я не хотела, чтобы она пускалась на поиски. Я вообще не хотела, чтобы она уходила.
– Искать фейри! – вскинулась Белла. – Вы же принцесса. Не рыцарь, не солдат, а принцесса!
– Хочешь, Эдди?
– Нет, – торопливо ответила я. – Думаю, Трина сама спасется. Она обещала обдумать мой метод. – И вполголоса добавила: – Кроме того, ты не можешь уйти. Я еще не замужем. А у нас уговор.
В тот вечер после ужина я вернулась к Трине в комнату, но она спала, и Мильтон не поз волил мне разбудить ее. А рано утром карета увезла ее из Бамаррского замка.
Несколько следующих недель я то и дело думала о ней. Я была уверена, что она бросила вызов «серой смерти». Сначала, может, и колебалась, но, когда навалилась слабость, наверняка испугалась и начала бороться. Я воображала, как она заставляет себя встать, пройти по комнате, выйти на улицу. В моих мечтах Трина наслаждалась восстановленным здоровьем.
Рис тоже не шел у меня из головы. Он сдержал обещание, и пауки мне больше не угрожали. Благодарность переполняла меня всякий раз, когда я торопливо входила в комнату или уверенно шла по коридору. Я рассказала Мэрил об изгнании пауков, и она возрадовалась вместе со мной, но сам чародей ее заинтересовал мало – он ведь не ездил верхом и не владел мечом.
Как же у него получилось изгнать ненавистных тварей и провернуть фокус с облаком? Мои познания о чародеях были крайне скудны и ограничивались картиной их появления на свет. Чародеи рождались от удара молнии в мрамор, а это происходит довольно редко. У них не бывало родителей, а также братьев и сестер.
Люди достаточно богатые, чтобы владеть мрамором, во время бурь выставляли наружу мраморную плиту, надеясь стать свидетелями рождения чародея. Отец всегда так делал, но нам ни разу не повезло.
Когда же это случалось, молния и мрамор порождали огненный столб, который принимался расти и раскрывался, словно стремительно расцветающая роза. Внутри пламени оказывался чародей – взрослый, еще светящийся, наготу которого скрывал мерцающий кокон.
