Прежде чем обратиться непосредственно к баталиям вокруг крохотного архипелага на перекрестке морских путей Средиземного моря, отметим преобладающее направление военных усилий из Италии на Африканский континент в связи с необходимостью снабжения итало-немецкой группировки в Ливии, целью которой было стремление перерезать Суэцкий канал, военное значение которого в системе коммуникаций Британской империи в те годы было трудно переоценить. Таким образом, значение Мальты определялась обстоятельствами далеко за ее пределами.
Соотношение сил на Средиземноморском ТВД к моменту их столкновения выглядело следующим образом. Итальянский флот на тот момент мог выставить со своей стороны четыре линкора эпохи Первой мировой (правда, подвергшиеся модернизации), строительство еще двух новых близилось к завершению, семь тяжелых и 15 легких крейсеров, почти 120 эсминцев, столько же подводных лодок, 13 минных заградителей,14 тральщиков, 73 торпедных катера помимо учебных и вспомогательных судов. Англичане (испытав на себе удары немецкого подводного флота) не могли оставаться спокойными перед лицом огромной численности итальянских подлодок на Средиземноморском ТВД, превышавшей сотню. Однако как раз эта угроза в значительной мере на будущее оставалась в значительной степени мнимой по совокупности причин как технического, так человеческого плана, прежде всего, из-за плохой подготовки экипажей, особенно командиров, к военным действиям. По сравнению с немецкой итальянская подводная угроза оказалась просто несопоставимой, тем более что в Атлантике и в водах, примыкающих к самой Великобритании, англичане уже получили богатый опыт борьбы с этой опасностью.
Соединенный флот союзников (до падения Франции летом 1940 года) с баз в Гибралтаре и в Александрии в разное время противостоял ему в количестве 8 линкоров (включая устаревшие), нескольких авианосцев, довольно значительного количества крейсеров (тяжелых и легких), а также подводных лодок. Главное техническое преимущество союзников на Средиземноморском ТВД заключалось, однако, в использовании асдика (гидролокатора) и радиолокатора, а также использовании ВВС флота в борьбе с подводными лодками противника. Однако союзники совсем не были готовы к тому, что англичанам придется сражаться на просторах Средиземноиморья не столько с итальянцами, сколько с немцами, причем продолжительное время в одиночестве, без надежного союзника в лице французского флота, который после Дюнкерка и Компьенского соглашения перестал быть таковым, чего лорды Адмиралтейства не могли представить в страшном сне.
Глава 4. Когда бывший союзник становится потенциальным противником
Именно так произошло летом 1940 года с капитуляцией французской армии после Дюнкерка и приходом к власти правительства Виши во главе с престарелым маршалом Петеном, из героя Первой мировой превратившегося во Второй мировой в предателя собственной страны. Его ближайшим помощником в событиях на Средиземном море становился морской министр адмирал Дарлан, роль которого лидер британского военного кабинета охарактеризовал так: «Адмиралу Дарлану стоило отплыть на одном из своих кораблей в любой порт за пределами Франции, чтобы стать хозяином всех французских владений, находящихся вне германского контроля. Он не оказался бы, подобно генералу де Голлю, обладателем лишь непобедимого сердца и окруженного всего небольшим числом близких ему по духу людей. Он увел бы с собой за пределы досягаемости немцев четвертый в мире по значению военно-морской флот, офицеры и матросы которого были лично преданы ему. Поступив так, Дарлан стал бы во главе французского движения Сопротивления, имея мощное оружие в своих руках. Французские золотые запасы в Соединенных Штатах обеспечили бы ему после признания обширные ресурсы. Вся французская империя сплотилась бы вокруг него. Ничто не могло ему помешать стать освободителем Франции» (Черчилль. Т. 2. С. 219–220). Однако, ссылаясь на готовность немцев соблюдать договоренности, достигнутые в Компьене, Дарлан выбрал иной путь.
Его коллега, первый лорд британского Адмиралтейства Г. Александер, пытался вразумить Дарлана, хотя и напрасно: «Торжественные декларации германского правительства… не имеют значения, как все обещания, сделанные ранее Австрии, Чехословакии, Норвегии, Голландии и Бельгии. Вот почему мы настоятельно просим вас продолжать борьбу вместе с нами и направить флот в наши порты». В таких условиях британское правительство принимало решение об операции «Катапульта», которое его глава посчитал как «самое ужасное, противоестественное и мучительное… Но на карту было поставлено само существование нашего государства и спасение всего нашего дела».
