Черкасский приехал к 10 часам в сопровождении своего деверя Никиты Трубецкого, Барятинского, двух Головкиных, старого фельдмаршала Трубецкого (дядя княгини Черкасской), Шаховского, Татищева и Антиоха Кантемира. Дворец был уж полон народа, и Верховному Совету было бы невозможно их арестовать. Императрица велела пригласить верховников, заседавших в это время в Совете. В сопровождении членов Верховного Совета и сестры своей, герцогини Мекленбургской, она вышла к дворянам. Фельдмаршал Трубецкой подал ей петицию, но ввиду его природного заикания Татищев должен был её прочесть. Верховники были ошеломлены; князь Василий Лукич предложил государыне пройти в её кабинет, чтобы обсудить дело. В зале поднялся шум; герцогиня Мекленбургская, со свойственной ей находчивостью, подала императрице перо, заметив: «Не время обсуждать, надо согласиться». Анна Иоанновна написала на петиции «быть по сему» и своим громким мужским голосом объявила, что не находится в безопасности, и, обратившись к Семёну Салтыкову, поручила ему командование над дворцовой стражей и произвела его тут же в подполковники Семёновского полка, приказав повиноваться только её приказам. Долгоруков и князь Дмитрий Михайлович Голицын хотели высказать своё мнение, тогда в зале поднялся страшный шум, слышались возгласы о том, что ослушников воли Её И. В. надо выбросить из окна.
По заранее обдуманному плану императрица пригласила членов Верховного Совета к обеду. Дворяне, собиравшиеся уезжать, были задержаны, и им было предложено собраться в большом зале. Там партия Салтыковых заговорила о крайнем неудобстве и затруднительности долгого обсуждения и рассмотрения различных конституционных проектов.
Несколько генералов и офицеров гвардии, заранее настроенных Семёном Салтыковым, кричали о необходимости немедленно покончить дело. Решено было составить тут же новую петицию и просить императрицу:
1. Уничтожить Верховный Совет.
2. Учредить Сенат из 21 члена[47].
3. Восстановить самодержавие.
4. Но разрешить выбирать:
a) сенаторов;
b) губернаторов;
c) президентов коллегии.
1. Иметь в виду облегчение налогов.
После обеда императрица опять вышла к дворянам, и Антиох Кантемир прочёл ей новую петицию.
Анна Иоанновна приказала принести «Кондиции», подписанные ею в Митаве. Бумага немедленно была принесена первым секретарём Сената советником Масловым и вручена императрице князем Черкасским. Обернувшись к Долгорукову, государыня сказала ему; «Василий Лукич, ты меня, стало быть, обманул?» и — разорвала бумагу.
Раздалось «ура!». Императрица приказала Чернышеву послать за Ягужинским и привезти его немедленно. Она приняла его очень милостиво, поблагодарила за преданность и восстановила его в звании обер-шталмейстера.
После чтения новой петиции Анна Иоанновна объявила, что восстанавливается самодержавие, и не прибавила ни слова больше: не было дано ни малейшего обещания. Салтыковы, объединившиеся с немецкой партией, превосходно повели дело. Верховный Совет был побеждён, но победа, которую конституционалисты думали одержать, досталась приверженцам самодержавия. День, начавшийся возмущением против олигархии, казалось, должен был кончиться утверждением конституции. Вместо этого было восстановлено самодержавие и дворянство оставлено в рабстве более тяжёлом, чем когда-либо. Князь Голицын, выходя из двора, сказал своим товарищам: «Пир был готов, но званые не захотели прийти. Знаю, что головой отвечу за всё, что произошло, но я стар, жить мне недолго. Те, кто переживут меня, натерпятся вволю».
В тот же вечер курьер был послан в Митаву, чтобы спешно призвать Бирона ко двору русской императрицы. Через девять дней фаворит был в Москве.
На следующий день после восстановления неограниченной императорской власти Остерман совершенно поправился. Ноги его, которым подагра мешала двигаться, носили его быстро и легко; рука, бывшая не в силах поднять перо, крепко жала руку любимцев.
Остерман Карл Густав Левенвольде и Бирон стали во главе немецкой партии. Чтобы с меньшим трудом ослабить русское дворянство, они стали искусно сеять в нём раздор.
