— Что случилось-то? Чем провинился?
— В общем, они недовольны… полетами. Говорят, ненужный риск.
Эвандор остановился.
— Хочешь сказать — они запретили?
Джантор прокрутил в голове разговор. Потом, сомневаясь в биологической памяти, вытащил соответствующий файл из компьютерной. Касательно скрытых файлов страха Тунвайл прямо сказал — менять их и даже обсуждать нельзя. А вот с полетами лишь общее недовольство. Хотя, возможно, запрет подразумевается автоматически.
— Старые перестраховщики, — Эвандор скривился. — Настоящий экстрим без риска невозможен. Наплюй на них, ты классно летаешь. Все остальные просто тратят впустую время и энергию. А эта хандра скоро пройдет, я знаю. День, два, не больше.
Вот как?
Эвандор говорил так, словно попадал на разбор КОПам. Впрочем, сейчас это неважно. Сейчас все неважно. Кроме гнетущей тоски и чувства вины.
Домашняя обстановка по-прежнему выглядела безрадостно. Соседи заметили его подавленное состояние, но от расспросов Джантор уклонялся, а их попытки развеселить оказывались тщетны.
Единственное, что подняло настроение — нейрокайф. Никакая горечь не способна перевесить безграничный океан удовольствия.
Но, едва действие программы закончилась, печаль навалилась с новой силой. На следующий день легче не стало. Все та же тоска давила, окрашивая мир в серые тона. Знакомые изо всех сил пытались его приободрить, но шутки и анекдоты казались несмешными, веселая музыка — унылой, вкусная еда — пресной. Даже солнце как будто светило тусклее.
Помимо нейрокайфа облегчение приносил разве что сон. Когда спишь — ничего не чувствуешь. А нейробук позволял быстро засыпать когда угодно.
На третий день Джантор, едва истекло рабочее время, сразу активировал гипногенную программу. Проснулся к вечеру. Рагу, приготовленное на ужин Касантой, судя по отзывам остальных, замечательное, однако он вкуса не оценил.
После еды Шинвин, Джесина, Тэйласт и Касанта отправились играть в боулинг. Звали и его, но Джантору не хотелось. Ему вообще ничего не хотелось. Совсем ничего.
В гостиной раздалась тихая музыка. Розайла. Ее плавные, почти всегда грустные мелодии прежде оставляли его равнодушным, но сейчас звуки словно эхом отзывалась в душе. Зайдя в комнату, он присел в кресло. Не видя его, девушка продолжала играть.
Розайла почти закончилась, когда от входной двери послышались шаги.
— Скучно, — заявил Эвандор.
Девушка вздрогнула и обернулась. Глаза ее расширились, когда она заметила Джантора.
— Ему нужно что-то веселое, — продолжил Эвандор. — Это и есть тот самый рояль? — он подошел, постучал по клавишам.
— Не надо, ты его расстроишь, — попросила Розайла.
— Ой, да ладно тебе. Музыка должна быть веселой и энергичной, — он принялся с удвоенной силой колотить по клавишам. Но вместо мелодии выходила хаотичная какофония.
— Перестань, Эвандор, — видя растерянность и расстройство соседки, Джантор поднялся. — Ты все равно играть не умеешь.
— Да тут ничего сложного, — пожал плечами приятель, но по клавишам бить перестал. — Слушай, мы думаем на аквабайках погонять. Не хочешь присоединиться, или ты до сих пор… — Эвандор оценивающе глянул на него.
— Джантор последнее время вообще очень грустный, — сочувствие в голосе Розайлы было столь сильным, будто она сама ощущала его печаль.
— Ну еще бы. После визита в КОП все ходят грустные.
— Ты был в КОПе? — девушка повернулась к Джантору. — Но почему? Что ты такого сделал?
Пока он собирался с мыслями, приятель его опередил.
— Этим старым перестраховщикам показалось, что он летает слишком рискованно. Хотя по мне — так в самый раз. Ты точно не хочешь погонять?
Джантор мотнул головой. Как и прежде, ему не хотелось совсем ничего.
— Я не заметила, как ты вошел, — сказала Розайла, когда они снова остались вдвоем.
— Решил немного послушать, — Джантор выдавил кривую улыбку.
— Наверное, тебе хочется более веселой музыки. А у меня не очень… — девушка развела руками и вздохнула.
— Нет, все нормально. Ты прекрасно играешь, и музыка у тебя… — он задумался, пытаясь осознать ощущения, — созвучна, что ли, моему настроению. Как-то так.
— Правда?! — Розайла просияла. — Если хочешь, я еще поиграю.
