Пэм с трудом села на стул. Она снова захихикала.
— Приготовься, цветочек! Я возьму золотой, ты — голубой. Он отлично будет сочетаться с твоим загаром.
Она сбросила свое пальто, и когда испачканная кровью блузка оказалась на виду, правильно поняла выражение тревоги на моем лице. Повернувшись ко всем спиной, она расстегнула пуговицы, затем вывернула блузу наизнанку и кинула на пол недалеко от вампирши. К моему изумлению, вампирша выждала момент, потом одним быстрым движением подняла блузку и запихала ее в свою огромную сумку.
Пэм избавилась от своей одежды и надела костюм так, будто делала это каждый день.
Я повернулась спиной к комнате, хотя никто кажется ничуть не интересовался моими прелестями. По ходу дела я обнаружила, что полоски ткани в нижней части костюма были на липучках. Удобно.
Оглядев нас, я сказала:
— Ух ты. Пэм, мы отлично выглядим.
— Да, это так, — согласилась Пэм без тени скромности. Мы поставили друг другу твердую пятерку.
— Меня уже отпускает, — сказала Пэм. — Правда, я чувствую себя почти что самой собой.
Ирокез сказал из-за двери:
— Итак, двойняшки, ваш выход!
Я понятия не имела, как мы собирались из этого выкручиваться, поэтому мы направились к двери. Даже под воздействием наркотика Пэм умудрялась идти ровно в своих туфлях на платформе. Мне же пришлось сильно сконцентрироваться, чтобы управиться со шпильками.
— Как вас зовут? — спросил Ирокез.
— Сахарок и Ириска, — сказала я, и Пэм повернула голову, чтобы одарить меня взглядом, в котором ясно читалось, что она считает меня идиоткой.
— Потому что она белая, а ты коричневая, — сказал Ирокез. — Мило.
Все-таки я не зря столько времени провела, загорая.
— О'кей, ваша очередь, — сказал Ирокез, открывая дверь в конце коридора, за которой был короткий лестничный пролет, ведущий в темноту.
Шум обрушился на нас. Блондинка латиноамериканского вида спускалась по ступенькам, голая по пояс. Вслед ей слышались свист и звуки неодобрения. Она выглядела потной и равнодушной.
Копы все еще стояли в холе.
— Пастырь Иудейский, — пробормотала я, и мы с Пэм посмотрели друг на друга, пожав плечами.
— Новые навыки, — сказала она. — Эрик говорил мне, что ты неплохо танцуешь. Просто постарайся сделать то же самое голой.
И мы пошли вверх по лестнице, покачиваясь на высоких, высоких каблуках, чтобы начать нашу карьеру в качестве стриптизерш. Внезапно мы оказались на сцене, которая была деревянной, выкрашенной в черный цвет, с тремя установленными на ней шестами.
Конферансье был брюнетом с широкой белоснежной улыбкой. Он говорил:
— Запомните, джентльмены! Аплодисменты каждой девушке измеряются нашим аплодисментометром. Из всех сегодняшних танцовщиц только три девушки, получившие наибольшее внимание зала, будут наняты на работу в «Блондинку!»
Выходит, мы бесплатно развлекали публику в смутной надежде, что можем получить здесь работу. Майкл был даже большим говнюком, чем я думала, что говорило о многом.
— Итак, сразу после их побившего все рекорды выступления в Вегасе, я представляю вам Сахарка и Ириску! — сказал конферансье необычайно театрально. Я поняла, что он употреблял наркотики.
Я натянула на лицо свою самую большую и ничего не значащую улыбку и умудрилась дойти до передней части сцены, не упав. Спасибо Пэм, которая неожиданно схватила меня за руку. Вместе мы вглядывались в мужчин, скрытых темнотой зала; выхватывая блеск бороды здесь или сияющее отражение пряжки на ремне там. Гиканье и свит оглушали.
Конечно, у нас не было определенной песни. «Sexy Back» Джастина Тимберлэйка заорала из динамиков, и для меня это было то что надо.
— Шевелитесь, — прокричал грубый голос.
Мы должны были танцевать. СЕЙЧАС. А потом мы должны будем уносить отсюда ноги, пока Майкл и Руди не восстановились достаточно, чтобы отправиться в погоню.
Я полуобернулась к Пэм и кокетливо посмотрела на нее. Она непонимающе пялилась на меня в ответ, пока не уловила смысл.
— Шест, — пробормотала я, и она, одарив зрителей задорной улыбкой, обвилась вокруг ближайшего шеста.
Послышались подбадривающие крики. Я почувствовала, как похоть начинает овладевать мужскими сознаниями, когда обняла Пэм сзади. Пэм поняла, что от нее требуется, и мы вертелись вокруг шеста вместе, точно приклеенные. Я мельком увидела лицо Пэм. Она сладострастно облизывала губы.
