– Грумм, гумм, – пробормотал голос, низкий, как у какого-нибудь деревянного духового инструмента. – Очень странно! Не спешить – вот мое правило! Но если бы увидел вас прежде, чем услышал голоса – а мне они понравились, приятные голоса, они напомнили мне что-то, чего я не могу вспомнить – если бы я увидел бы вас прежде, чем услышал, я бы попросту раздавил вас, приняв за маленьких орков, и лишь потом обнаружил бы ошибку. Очень вы странные!
Пин, хотя и не оправился от удивления, но больше не боялся. Под взглядом этих глаз он чувствовал больше любопытства, чем страх.
– Будьте добры, – сказал он, – вы кто? Или... что?
Подозрительность и осторожность промелькнула в старых глазах, глубина их как-то изменилась.
– Грумм... – ответил голос. – Ну, я – энт. Во всяком случае, так меня называют. Да, это самое слово. Некоторые называют меня Фангорн, другие – Древобород. Пусть будет Фангорн.
– Энт? – переспросил Мерри. – Я такого не слыхал. А вы-то сами как себя зовете? Как ваше настоящее имя?
– Ух! – ответил Фангорн. – Ух! Не надо спешить. Я и сам собирался задавать вопросы. Вы в моей стране. Кто ВЫ такие, вот что любопытно. Я не могу найти вам места. Похоже, вас нет в старых списках, которые я учил в молодости. Правда, это было так давно... Могли появиться новые списки. Посмотрим, посмотрим! Как это там... Помни о всех обитателях мира! Знай: есть четыре свободных народа: Эльфы, пришедшие в древнее время; Гномы, живущие в темных пещерах; Энты, рожденные дикой землею; Люди – им гордые кони послушны... Хм, хм, хм... Мощные лоси, коварные лисы, Пчелы звенящие, совы ночные, Зайцы пугливы, злобные волки... Хм, хм... Буйволы в поле, орлы в поднебесье, Быстрые ястребы, юркие белки, Белые чайки, холодные змеи...
Хум, хм, хум, хм, как там дальше? Трам-пам-пам, там-там, тарам-пам-пам, там-там... Длинный это был список. Но как бы там ни было, вы, похоже, в него все равно не вмещаетесь!
– Ох! Мы всегда не вмещаемся в старые списки и старые истории, – вздохнул Мерри, – хотя существуем уже довольно давно. Мы – хоббиты.
– Почему бы не придумать новую строку? – предложил Пин. – Хоббиты малые в норках уютных...
Помести нас среди тех четырех, следом за людьми – мы зовем их Громадинами – и все будет в порядке.
– Хм! Не плохо, не плохо, – задумчиво сказал Фангорн, – сойдет. Так вы живете в норках, а? Звучит вполне правдоподобно. Кто же это вас так называет: «хоббиты»? На эльфийский непохоже. Все старые слова ведь эльфы придумали, с них все началось.
– Никто больше нас так не называет. Мы сами так себя зовем, – сказал Пин.
– Хум, хм... Не торопиться! Никакой спешки! Вы, стало быть, называете СЕБЯ хоббитами? Но об этом не стоит говорить каждому встречному. Так недолго и свое настоящее имя выболтать, если вовремя не спохватиться.
– А чего спохватываться? – удивился Мерри. – Вот я, например, Брендизайк, Мериадок Брендизайк, хотя большинство зовет меня просто Мерри.
– А я – Тук, Перегрин Тук, хотя вообще меня называют Пин.
– Хм. Ну, вы все-таки торопливый народ, как я погляжу, сказал Фангорн. – Я польщен вашим доверием, но, пожалуй, не стоит представлять вам столько свободы сразу. Знаете ли, есть энты и есть ЭНТЫ, иными словами, есть энты, а есть кое-что похожее на энтов, как вы могли бы сказать. Я буду называть вас Мерри и Пин, если вы не возражаете, – славные имена. А я пока подожду говорить вам свое имя, да, пока подожду.
Странный, сочувственный и насмешливый огонек засветился в его глазах.
– Да, ни в коем случае! Это заняло бы слишком много времени: мое имя ведь росло вместе со мной, а я жил долго, долго, очень долго; так что мое имя – это, считай, история. Настоящие имена рассказывают историю вещей, которым принадлежат – так вот в моем языке – старом энтском, как вы бы сказали. Это замечательный язык, но нужно очень много времени, чтобы сказать на нем что-нибудь. Поэтому мы не говорим на нем ничего, кроме достойных долгих речей для долгого слушания.
– А теперь, – и глаза стали яркими, «сегодняшними», казалось, они даже уменьшились и заострились, – скажите-ка мне, что происходит? Что вы здесь делаете? Я многое вижу и чую с этого... с этого... с этого а-лалла – румба – лалла – румба – каманда – линд – ор -бараме. Да, вы уж извините меня, я не знаю нужного слова на нынешних языках: знаете, та вещь, на которой мы находимся, где я стою, любуясь прекрасным утром, думаю о солнце, о лесной траве, о лошадях, облаках, о цветении мира... Да, что происходит? Что там замышляет Гэндальф? И эти – барарум, – он издал рокочущий звук, как большой расстроенный орган, – эти орки и молодой Саруман в своем Скальбурге? Я люблю новости. Только помедленнее.
