Пораженный Эйс долго и сосредоточенно молчал, пока к нему вернулся дар речи:
— Да, это, повидимому, серьезно, и твое открытие перевернет судьбу нашей планеты.
Вдруг Эйс перебил себя и закричал:
— Да здравствует Дважды Рожденный! Я первый с тобой полечу в газовом межпланетном корабле!
— Теперь, милый Эйс, и ты, я вижу, начинаешь думать, что и троглодит способен на что-нибудь путное...
— Нет, друг мой, не то! Я вижу впереди человечество, владеющее всей солнечной системой. Вооруженное точными знаниями, оно сумеет регулировать космические силы и изменит бег планет. Можно будет говорить о курсе Луны, как мы теперь говорим о курсе воздушного корабля... Человечество подчинит себе жизнь и смерть, овладеет тайнами Вселенной...
— Ты заврался, Эйс, — охладила его Ли, вышедшая из хижины во время его тирады. — Что ты без толку орешь в честь Дважды Рожденного: да здравствует, да здравствует! Лучше бы вместо хвалебных криков устроить ему приличную операцию. Ему давно уже необходимо обновить почки, печень, вырезать половину ужасного живота и изменить пигменты крови, ибо хотя седина ему и очень к лицу, но лучше все же пусть он будет черный. Раньше он был черный.
И Ли нежно взяла профессора за руку.
В это время стало темнеть, и все трое согласно уставились на Венеру, загоревшуюся красивым зеленовато-голубым светом.
— Через несколько часов передовое человечество будет в большом волнении, — сказал Эйс, направляясь к радиоаппарату.
Профессор посмотрел в глаза Ли: в них отражался нежный голубой свет далекой планеты.