– Погоди, – останавливал его Зорган, – успеешь еще на свою тяжелую долю поплакаться. Ты мне лучше поясни, твой отец – он чем-то болел?
– Почему болел? – недоумевал простодушный Бальдур, постоянно попадающийся на подколки вредного эмпира.
– А чего же тогда у него с каждым разом дети все хуже и хуже получались? – заливисто ржал Зорган, доводя до слез доверчивого орка…
Работы на кладбище и впрямь оказалось невпроворот. Дракон добросовестно извел все сорняки, без лишних заморочек выжигая их своим огненным дыханием, а Лиззи успешно упокоила пару десятков бродячих призраков, к тому времени частично восстановив свой магический потенциал.
– Как-то вечерком гуляю я, значит, между могил, – рассказывала она Витке и Кайре, – и внезапно слышу за собой шаги… Оборачиваюсь, а это упырище здоровенный!
– А ты? – обмирала чувствительная Витка.
– А я – бежать! – небрежно дергала плечиком волшебница.
– Бежать? – хмурила брови отважная Кайра. – Фи…
– Ага, еле его догнала! – победоносно подбоченилась Лиззи. – Заклинанием долбанула и под камнем закопала!
Вот так мы и жили. Весело и насыщенно. К тому же выяснилось, что Бальдур ведет путевые заметки, и теперь мы наперебой засыпали его историями про эльфийские кланы, Хрустальную долину, Храм Розы, Красногорье, Эйсен, волшебницу Оссу и все прочее, навечно впечатавшееся в нашу память. Орк восхищенно ахал, охал, хватался за щеки и записывал наши истории, едва успевая пополнять запасы чернил, кои собственноручно изготавливал из сажи и буйно произраставшей на кладбище черники. При этом он громко божился, что однажды лично посетит все описанные нами места и прославится как величайший летописец нашего времени.
И только Не знающий промаха стрелок не принимал участия в наших забавах. Работать на кладбище он не пожелал, а со стариком-сторожем старался не встречаться, шарахаясь от него словно от прокаженного. Большую часть свободного времени незрячий эльф тратил на изготовление стрел, беспрестанно бубня себе под нос что-то пугающе мрачное: о грядущих смертях, испытаниях и потерях. Признаюсь, меня в дрожь бросало от его кликушества, поэтому я не очень внимательно прислушивалась к таким речам, принимая их за бред сумасшедшего. И как оказалось впоследствии – зря, ибо слепой не приврал ни на йоту, а даже несколько смягчил надвигающиеся на нас беды, поскольку на деле все оказалось намного страшнее и опаснее. Впрочем, тогда нам в это не верилось…
Так миновала целая неделя. А вечером последнего дня Не знающий промаха стрелок отвел меня за сторожку и пасмурно сказал:
– Рогнеда, наше время истекло!
– В смысле? – не поняла я. – Ты о чем?
– Об истинной причине нашего прибытия на остров! – разозлился слепец. – Или ты о ней уже забыла? Или приплыла сюда для того, чтобы вечно чистить дорожки на кладбище да мать-и-мачеху на могилках полоть?
– Не забыла! – обиженно буркнула я. – Просто… но…
– Ясно, – красноречиво прищелкнул языком Стрелок, – мирные денечки усыпили твою бдительность, княжна. А ведь боги именно этого и добиваются, чтобы ты облегчила им задачу – взять тебя тепленькой, убить ничего не подозревающую девочку и напиться твоей силы… А ты сама им подставляешься, совершая глупость за глупостью! Ну вот зачем ты…
– Брось меня запугивать! – взбешенно рявкнула я, прерывая поток его угроз. – Я с детства запуганная. Говори четко – чего мне ждать?
– Послезавтра, – коротко бросил калека и пошел прочь, каким-то неведомым мне способом безошибочно определяя нужное ему направление. – Все начнется послезавтра!
– А ты откуда знаешь? – прокричала я ему вслед.
– Чувствую! – мрачно хохотнул слепец. – И я не ошибаюсь, уж поверь мне…
Следующий день прошел сумбурно. Мы словно ощущали витающую в воздухе угрозу, поэтому вели себя соответственно: все что оказывалось у нас в руках – немедленно из них валилось, работа – не спорилась, а на грабли мы не то что наступали – напрыгивали с размаху. Но поскольку в нашем мире не существует ничего бесконечного, нынешний день тоже начал клониться к вечеру, подчиняясь всеобщему закону бытия. Предельно вымотанная ожиданием неизбежного, я потихоньку сбежала от всех и теперь сидела на окраине кладбища – удобно устроившись на обломке давно развалившегося надгробия, пытаясь проанализировать собственные предчувствия, честно говоря, не обещающие мне ничего хорошего. Небо над моей головой постепенно затягивалось сумеречным крепом, цикады тихонько пиликали в кустах, а в соседнем болоте неторопливо распевались лягушки, готовые начать очередную часть своего еженощного квакцерта. Там меня и нашел Зорган, подкравшийся к месту моей отсидки совершенно бесшумно, словно призрак.
