Чистейший кокаин – белый порошок с жемчужным оттенком. Листья коки обрабатываются керосином, перетираются в пасту, куда затем добавляется соляная кислота. Порошок – это и есть соль кокаина, балластного вещества здесь по минимуму. Главное, хорошо измельчить его перед употреблением. Это потом порошок разбавят кофеином, чтобы расфасовать по дозам для клиентов, а Гена потребляет чистейший продукт. Себя не обидит.
Порошок уже рассыпан по зеркалу, теперь бритвочкой нужно раскрошить его в пыль. Сделано. Теперь эту пыль нужно сбить в кучку, вытянуть ее в дорожку сантиметров на пять, истончить до миллиметра. И с этим Гена справился. Он не торопится, для него это священнодействие – прелюдия к кайфу. И новенькую хрустящую купюру в сто долларов он скатывает в трубочку не спеша. Один конец у этой трубочки совсем тонкий, другой – шириной с ноздрю. «Дорожка» снюхивается неторопливо, в удовольствие...
Кокаин можно колоть в вену, тогда приход наступает быстро. И курить тоже можно, с тем же эффектом. А если через нос, то бодрящая, окрыляющая волна поднимается медленно, и выше она, и гуще...
И волна поднялась, и настроение. Гена Витязь расслабленно откинулся в кресле, нажал на кнопку, и вышибала ввел в кабинет красотку с роскошными волосами цвета кокаина.
– Да пусти ты! – дернулась она, пытаясь высвободиться из цепких рук вышибалы.
– Косыга, ты, правда, зацеп свой убери, – недовольно глянул на охранника Гена. – Это ж тебе не кашалот какой-то, а женщина. С женщин пылинки сдувать надо. – Он поднялся с кресла, подошел к девушке, мягко взял ее под локоток и повлек к дивану: – Как тебя зовут?
– Рита.
От девушки приятно пахло розами и лавандой. Дыхание чистое, свежее. И на внешность просто прелесть...
Дана, правда, получше будет, но и с этой Гена не прочь замутить. Дана – его новая подружка, и никуда она от него не денется. А эта Рита – его пленница, она в его власти, с ней можно делать все, что угодно. Да хоть прямо сейчас.
– Да ты не бойся, никто тебя здесь пальцем не тронет. Ну, без твоего желания, конечно.
– И здесь я тоже по своему желанию? – возмущенно спросила она.
– Ты мне понравилась, вот я тебя и отбил у этих ослов...
– А Дана?
– И Дану, получается, у них же отбил. Ты мне скажи, зачем ты ее к своему столу позвала?
– Степа меня попросил. И я не хотела одна быть. Плохо, когда ты одна, а их двое.
– Кого их?
– Ну, этих парней...
– Кто они такие?
Гена видел людей насквозь, поэтому хорошо понимал, что связался с ребятами, пытающимися казаться крутыми. Парни они, конечно, не простые, что-то есть у них за душой, но сырости в них много, матерости нет, внутренний стержень слабоват. Таких бояться – себя не уважать. К тому же они допустили большую ошибку – попытались наехать на Гену в присутствии Даны. И в глазах Риты он тоже не хотел казаться никчемностью, вот и прессанул их, о чем нисколько не жалел.
– Да я не знаю. Просто познакомились...
– Где?
– Здесь, в Москве. Шла по улице, они подошли, слово за слово, так и познакомились. Они меня в казино пригласили.
– Я так понял, деньги у них есть.
– Да, в казино почти пять тысяч проиграли.
– Проиграли? Если проиграли, это хорошо. Вот если бы выиграли, было бы плохо. Чем они по жизни занимаются?
– Не знаю.
– Откуда они?
– Не успела спросить.
– А сама откуда?
– Из Белгорода, – не очень уверенно ответила Рита.
Гена кликнул охранника, велел принести ее сумочку. Достал из нее паспорт, пролистал его. Действительно, зовут Ритой.
– Белгородская область, город Тартарынь... А говоришь, что из Белгорода.
– Вам же Тартарынь ничего не скажет, – смущенно сказала она.
– Ну, в общем, да... Значит, из Белгорода. А в Москве что делаешь?
– Да так, в отпуск приехала, по магазинам походить.
Гена снова полез в сумочку, вытащил кошелек, заглянул внутрь. Пятидесятитысячные купюры, доллары... Есть у нее деньги, чтобы по магазинам ходить. И шмотки не последние.
– А почему вы все время в мою сумку лезете? – раздраженно спросила Рита.
