— Ага, — весело кивнула Ксюшка. — Вроде того. Правда, он не убивает никого. В смысле, все живы и даже довольны. Только это еще хуже.
— Что — хуже?
У нее никак не укладывался в голове подобный бред: маньяк-восьмиклассник, который хоть никого и не убивает, но делает со своими жертвами что-то такое, отчего еще хуже, чем если бы он убивал?!
Ксюшка рассмеялась, глядя на оторопевшую Иру, и принялась объяснять:
— Понимаешь, мой брат Гошка — он как паук. Присасывается к кому-то и все соки высасывает. А потом бросает пустую шкурку, когда уже ничего не остается.
Объяснила, называется! Теперь голова у Ирки просто пошла кругом, а перед глазами возник Человек-паук из фильма в сине-красном костюме. Вот он карабкается по стене небоскреба и влезает в окно. А там…
— Эй, ты чего! — хохотала Ксюшка. — Зеленая какая-то стала. Может, съела что?
Ира подозрительно посмотрела на веселую девчонку и все поняла: она сумасшедшая.
— Ладно, ты… это… сейчас родители придут… А я… пойду, ладно? — И она стала тихонько пятиться от машины.
— Ты чего? — обалдела Ксюшка. — Погоди, сейчас объясню. Только ты не дергайся, я просто не так сказала. Дело в том, что мой братик — гад, каких мало.
— Это ты уже говорила, — хмуро сказала Ира и оглянулась, — может, родители позовут? Но родителей не было видно. Вот так всегда — когда надо, чтобы кто-то защитил, — ты как раз никому не нужна.
— Гошка с девчонками знакомится и лапшу на уши вешает, — пояснила Ксюша. — Мол, с тобой так классно! И ты — самая замечательная! Девчонки тают. А он начинает подкатываться — мол, дай мне кассету посмотреть, да в кино билеты надо достать, да я бы тебя на концерт сводил, а денег нет… И живет — все у него есть! И кино, и кассеты, и в прошлом году на чужих роликах учился кататься, и на лошадях его катают без денег. А он только — «ты самая лучшая, ты самая…». У него их целый список. Тьфу! — даже расстроилась девчонка. — А потом говорит, что все девчонки — дуры. Представляешь, это он — мне говорит! Но может, они и правда — дуры?
— А как же он выкручивается, если их у него много? Или он по очереди встречается? — уточнила Ира.
— Мы живем в соседних квартирах, и я у них часто бываю. Так у него есть записная книжка, и там все девчонки пронумерованы. Двадцать восемь штук! Но он хитрый — никому свой телефон не дает. По крайней мере, ему домой никто из них ни разу не звонил.
— А как тогда они встречаются, без телефона? — не поняла девочка.
— Он сам им звонит.
— Погоди, а если у них определитель на телефоне? Узнают номер, и все. Прощай, конспирация, — не верила Ира.
— А у него анти-АОН! Ну, к примеру, он тебе звонит, а у тебя высвечивается не его номер, а 743-23-20.
— Почему этот?.. — Ира похолодела. — С чего… с чего ты взяла, что высветится именно такой номер?!
— А у него на этот номер АОН настроен. Я-то знаю, — сказала довольная своей осведомленностью девочка и насторожилась: — Ты чего? Ира, что с тобой?!
— Ничего… — охрипшим внезапно голосом сказала Ира. — Надо же… Говоришь, двадцать восемь?
— Ага. Я вчера подглядела — двадцать восемь стало. Я даже позвонить им когда-то хотела, предупредить, только он книжку прячет, и потом — что я за них беспокоиться буду? Что они, сами не видят, какой он гад?
— Не видят, — горько сказала Ира. — Он здорово врать научился, понять его трудно.
— Наверное, — пожала плечами Ксюшка, огляделась по сторонам и повернулась к Ире: — А классно тут у вас! Скоро лето, мы приедем, гулять будем. У меня лодка есть резиновая. Хочешь, покатаемся. И еще бадминтон и длинные прыгалки. Только на прыгалки надо человек пять, чтобы весело было.
— Будет весело, — пообещала Ира. Но сейчас ей стало страшно, очень больно, и черный круг катился перед глазами, а в нем улыбался Игорь.
И еще она поняла — если оставить все как есть, то до конца своей жизни она не сможет больше никому поверить.
И она решилась:
— Ксюша, тайну сохранишь?
— Ага! — обрадовалась девочка. — Какую?
— Вот, смотри!
Ира достала свой сотовый, нажала на кнопочки, и на экране появилось лицо Игоря — такое, каким она сняла его в «Макдоналдсе».
— Гошка! — удивилась Ксюша. — Откуда у тебя…
