Во время одного из сборов команды на репетицию пришел Акопов с новостью, что Миша Горшман не может быть капитаном команды КВН МИСИ. Хотя, как я понял, до этого именно он и был капитаном. Причем это был тот редкий случай, когда эта кандидатура капитана не вызывала сомнения ни у кого в сборной команде. Поэтому, когда Акопов сообщил, что Горшман не может быть капитаном по причине, что там не устраивает его национальность, народ стал гудеть, как в пчелином улье. Было все, начиная от «Тогда вообще не играем!» до «И кто?». Смутно помню процесс созревания решения. Но выбрали парня с хорошим русским лицом. И фамилией Титов. Который, кстати, очень неплохо провел капитанский. После игры кто-то из старых кавээнщиков МИСИ подошел и сказал руководителям команды: «А вы его держали только кубики по сцене перетаскивать!» Между тем это был первый опыт, который учил, что никакие демарши и ультиматумы со стороны какой-либо команды или отдельных его участников не смогут остановить движение и процессы в КВН. Запоминаем.
Однажды на репетицию команды пришел Леонид Якубович. На тот момент для меня это был совершенно неизвестный человек. Поразительно, как после его «руки», после нескольких минут его работы, все написанное и поставленное командой вдруг заиграло. А ведь все бились долго и мучительно, но все равно чего-то не хватало. А ему хватило совсем немного времени. В основном за счет правильно поставленных акцентов, прямо здесь, «на нотах», используя потенциал тех же актеров. Я был поражен. Настоящее волшебство. Пройдет чуть меньше пяти лет, и я буду именно этим заниматься в КВН, но тогда я подумал об этом как о чем-то недостижимом: «Вот бы мне так научиться!»
Наша команда проиграла. После этого Акопов, который носил бороду, вдруг сбрил ее. Как руководитель, он понимал, что в работе с командой нужны перемены. Наверное, решил начать с этого. Предложил Сашке Гуревичу сделать то же самое. Реакция у Гуревича была жесткой: «Нет, бриться не буду! Или ухожу из команды!» Миша Горшман, как мне показалось, обиделся, в команде не задержался и во всех остальных телевизионных кавээновских процессах практически не участвовал. Лишь несколько раз, как тренер, помогал начинающим командам. Очень многие представители факультетских команд после проигрышей команды КВН МИСИ перестали тусить с нами, с теми, кто продолжал крутиться вокруг телевизионной передачи КВН. В тот период начался массовый отток граждан СССР за границу. И некоторые участники факультетских команд тоже стали покидать страну. Уезжали в Европу, Канаду, США, Израиль. Потом кто-то из них вернулся, кто-то наведывался регулярно на работу, а кто-то так и остался там, исчезнув навсегда из моей жизни. В те годы устои социалистической страны казались незыблемыми. Отъезд был единственной реальной возможностью изменить жизнь, и многие этим воспользовались. Допустить даже в мыслях, что такой страны, как СССР, может не стать, не мог никто.
Уехали не все. А ведь именно та команда КВН МИСИ дала наибольшее число профессионалов в медиаиндустрии новой России. Впрочем они были среди тех, кто эту индустрию и создавал. Именно участники той команды добились самого высокого положения в нашем обществе: федеральный министр, руководители национальных федеральных телевизионных каналов. Не говоря о множестве успешных продюсеров, авторов уникальных телепередач, редакторов, популярных ведущих. Причем стали они такими тогда, когда было еще мало телевизионных каналов, и пробиться можно было только соответствуя очень высоким профессиональным требованиям. Именно они оказались среди людей, сформировавших основные тренды в медиаиндустрии, включая само телевидение, на многие годы. А «Видеоинтернешнл»? Даже сегодня решение любых вопросов по рекламе приводит в эту компанию, что побудило Госдуму принять закон, ограничивающий долю этой компании на рынке рекламы.
Причина такого повального выхода из того состава команды КВН МИСИ проста: все, кто тогда остался в стране, а были это незаурядные личности, выпав из телевизионных соревнований КВН, искали свое дело и смело встали у истоков многих уникальных явлений в перестроечное время. В том числе телепроектов, телеканалов, агентств, преимущественно своих собственных. Пусть это звучит нескромно, но мне особо приятно, что я не нарушил общую тенденцию. В то время, как исчезла страна, рухнули все старые связи, российская наука пришла в упадок, об инженерах говорили как об изгоях, а на телевидении преобладали телебиржи и телемагазины, я, сколотив команду и создав собственную организацию, занимался сбором научно-технической информации, производством передачи и популяризацией именно российских научных разработок на телевидении. Говорить положительно о российской науке в 1992 году было самоубийством. На меня, зарабатывающие огромные деньги на других проектах, коллеги смотрели как на сумасшедшего. Мы стали единственной научно-популярной передачей, созданной в перестроечное время, которая пережила весь период бурных потрясений в стране и которая регулярно выходила в эфир, несмотря на смену приоритетов в развитии страны. И мы дождались начала 2000-х годов, когда высшее руководство страны вновь заговорило о науке, и это уже не было похоже на временную кампанию. Научные институты стали вставать на ноги, а мы были среди тех, кто больше десяти лет работал на то, «чтобы было кому вставать». Выпуски «Ноу-хау» внесли свой вклад в сохранение многих отечественных инженерных и научных разработок, в их внедрение на рынок.
