Гонорар за выступление Фридман оговорил с АВ, а меня пригласили за пансион. Однако работы оказалось намного больше, чем предполагалось. Задела, обещанного Фридманом, не было совсем. Одни анкеты с фотографиями. И вот мы разъезжаем по Германии и устраиваем смотрины. Все бы хорошо, если бы не ответственность перед АВ. Так что «сыром в масле» я себя не чувствовал. За все муки удалось получить у Фридмана какие-то деньги. Удивительно, но инициатором этого разговора стад сам Фридман. Естественно, я не собирался ничего дополнительно платить танцору, поскольку его нагрузка не изменилась, а экскурсионная программа была еще более насыщенной, чем ему была обещана. Но какой-то добряк сообщил ему о дополнительных деньгах и надоумил устроить забастовку. В последний день он отказался выходить на сцену в танцевальном конкурсе, если я ему не дам дополнительных денег. Перед конкурсом я подошел к АВ и объяснил все. Честно говоря, даже не сомневался, что АВ примет мою сторону. В тот день танцевального конкурса не было. К слову, на деньги, которые мне вручил Фридман, я купил себе бритву, которой буду пользоваться даже в 2013 году. Более того, только ею и смогу бриться при появлении большой щетины на лице. Еще купил музыкальный центр, которым спустя десять лет будет пользоваться и мой сын, а затем его начнет насиловать дочь, и вот только тогда он немного захандрит. И неудивительно, ведь все было произведено в Германии, и с соответствующим качеством, поэтому двадцать лет службы меня не удивят. И будут напоминать о совместной поездке с АВ столько лет.
По приезде АВ в Германию мы пересеклись с ним в офисе у Фридмана. В целях экономии нас всех поселили в пригороде, в маленькой гостинице, принадлежавшей каким-то русским эмигрантам, АВ, естественно, поселили в городе, в приличной гостинице. И вот АВ меня спрашивает: «А где ты живешь? Давай я Фридману скажу, пусть тебя переселит!» Полагаю, я поступил глупо, отказавшись. Может, тогда и начался счет отказов. Но тогда мое решение было вынужденное, весь штаб у нас был там, в пригороде, а работы было невпроворот. Я стеной отстаивал все интересы АВ, тем более что Фридман совершенствовал на глазах свою экономическую модель бизнеса. Перевозка всех одним микроавтобусом, вторичное использование цветов и прочего реквизита в разных городах — только часть его ноу-хау. По возвращении в Москву при встрече со мной СА констатировала:
— Александр Васильевич сказал, что был за тобой как за каменной стеной. Спасибо тебе.
В том году впервые во время интервью АВ упомянул мое имя. Произошло это в Воронеже, куда он приехал на игру. Поскольку дело было новое, интерес в СМИ был большой. На небольшой пресс-конференции, организованной по случаю открытия Первой лиги в Воронеже, куда пригласили и меня, на вопрос, как же удается столько лет после возрождения КВН не только сохранить, но и развивать это дело, АВ ответил, среди прочего, что, когда это начиналось в восемьдесят шестом, никто не предполагал, сколько это продлится, но появились команды, которые загорелись игрой, «потом появились настоящие энтузиасты, ребята, Миша Марфин, вот Валерка, которые активно ваялись за дело, и не бросать же их». Ух, бальзам на душу! Как же мало человеку надо…
Продолжаю регулярно летать во Францию. После поездки в сентябре решили Новый год встречать во Франции. В Орлеане мы были наверняка единственными «свежими русскими:», поэтому интерес к нам был велик. Кроме всего прочего, победа ЛДПР на парламентских выборах в России в декабре 1993 года и высказывании Владимира Жириновского касательно омовения сапог в Ла-Манше и в Индийском океане произвели во Франции настоящий ужас. Я прямо чувствовал этот ужас. Без сомнения, в тот год Владимир Вольфович испортил французам праздник. Французы, даже незнакомые нам, пытались с нами поговорить и выяснить, насколько серьезна угроза и когда стоит ждать русских, В саму новогоднюю ночь французская семья, в загородном доме которой мы были, забыв про праздник, интересовалась только личностью господина Жириновского.
Фестиваль команд КВН опять проходит в Сочи. Старичков вдруг резко стало меньше. Кто-то приехал просто «потусить», заложив тем самым начало традиции на будущее. Просмотры стали проводиться в два тура, и, поскольку основную массу команд составляли молодые, работы с командами хватало. Перемещаясь между своими командами, я передавал им свои знания и опыт. Репетиции в основном шли ночью. Все, с кем я работал, в итоге попали в сезон, в основном в Москву, в Высшую лигу. Но кто-то поехал и в Воронеж, в Первую лигу, которая к тому моменту уже обрела популярность, и попасть туда было тоже очень сложно. Естественно, не утверждаю, что успех команд стал возможным благодаря только нашей с ними работе. Но убедился в том, что работа с командой именно на фестивале оказывалась наиболее продуктивной. Все участники команд были мотивированы: здесь и сейчас распределялись путевки в сезон. Но главное, все были оторваны от своей повседневной жизни: семьи, института, работы, дома. Люди оказывались на «подводной лодке», откуда не убежишь. Не беру в рассмотрение варианты, когда команды приезжали просто погулять на деньги спонсоров. Такое на фестивале стало уже встречаться, работать с такими командами не брался. Сами команды репетировали круглые сутки. Я приходил в команду на час. Это была не только режиссерская работа. Актерам ставились конкретные задачи, авторам указывались ориентиры. Затем уходил, чтоб вернуться через пару часов. Учитывая, что вокруг находились и работали такие же команды (друг у друга они тоже перенимали, иногда подсознательно), за дни фестиваля команды порой росли в творческом плане больше, чем за весь предыдущий год. Работа со многими командами проходила вплоть до записи гала-концерта.
