— Нет великой герцогини, — не задумываясь, выпалила Рия. — Таковой больше не существует.
— Что?
Алексей замер. На одну-две секунды смущение затуманило его удивительные глаза. Озадаченный, со сдвинутыми от удивления бровями, он слегка наклонил голову набок. Это зрелище заставило сердце Рии сжаться от боли.
Раньше Алексей часто так делал. Когда они были детьми — точнее, она была ребенком, а он был на шесть лет старше, — если он смущался или не знал, как поступить, у него между бровями появлялась маленькая морщинка, а голова наклонялась так же, как сейчас.
— Лексей, пожалуйста. — Это имя слетело с языка автоматически. Такое знакомое и любимое имя. Так она раньше его называла.
Но это была роковая ошибка. Рия знала, что малейшая попытка приблизить Алексея к себе произведет противоположный эффект.
Его тело напряглось, голова выпрямилась и откинулась назад, подбородок вздернулся. Вся поза выражала злость и отторжение. Глаза Алексея вспыхнули, рот сжался.
— Нет, — сказал он твердо и грубо. — Нет. Я не желаю ничего слышать. Почему я должен это делать, если ты и вся ваша семья отвернулись от моей матери — и от меня — и выбросили нас из страны с позором. Мою мать позор преследовал до самой смерти.
— О, но…
Рия умолкла. Слова растворились, сгорели в пламени ярости, которую он обрушил на нее. Ей показалось, что ее кожа обожжена.
Было очевидно, что Алексей не собирается разговаривать ней. В спешке она схватила свою сумку и открыла ее.
— Это для тебя… — Рия протянула ему бумаги, которые она бережно сложила, готовясь к поездке. Документ, наличие которого она проверяла каждые несколько минут по дороге в офис Алексея, был на месте.
Его взгляд переместился на то, что она держала в руках, и выражение лица стало каменным, когда он взял верхний лист. Печать говорила о том, что это важный документ.
— Ты знаешь, что твоей матери были нужны доказательства законности ее брака, — продолжила она и в ответ получила короткий кивок. Взгляд Алексея все еще был устремлен на документ.
Он стоял неподвижно, как статуя, а у Рии немел язык, когда она пыталась выговорить слова. Если бы кто-то другой мог выполнить эту жизненно важную миссию… Но она сама вызвалась, несмотря на то что министры смотрели на нее с подозрением. Это подозрение было естественным после того, как ее отца арестовали. Но они не знали даже половины всею. Рии была известна вся правда, но она не посмела раскрыть ее кому-либо, боясь осуждения. К счастью, министры решили, что у нее больше шансов на успех, чем у других. Они заявили, что Алексей ее послушает. И кроме того, поскольку это много значит для самой Рии и для ее семьи, у нее хватит сил.
Ирония судьбы заключалась в том, что ее обучение, которым занимался отец, руководствуясь своими целями, теперь было использовано для того, чтобы пресечь эти самые цели.
— И для этого ей требовался документ, — добавила Рия, — подтверждающий, что старый король дал разрешение твоему отцу — его сыну — жениться на твоей матери.
Зачем она это повторяет? Алексей знал все в деталях не хуже ее. В конце концов, именно его жизнь была разрушена после скандала, результатом которого стало объявление брака родителей недействительным. Родителей Алексея разлучили, и он до шестнадцати лет жил с матерью в Англии, пока известие о том, что его отец смертельно болен, не заставило власти вернуть мать и сына в Мекджорию в надежде на примирение. Они прожили там недолго, но в течение всего этого времени Алексею было сложно иметь дело с консервативной снобистской аристократией, особенно когда к нему и к его матери относились не лучше, чем к людям из толпы, не принадлежавшим ко двору. Его поведение бунтаря создало вокруг него ауру недоверия и презрения. И вскоре, когда отец скончался, некому было защитить мать и сына. В результате заговора, в котором — как, к своему ужасу, обнаружила Рия — активно участвовал ее отец, вдова и ее сын были с позором высланы из страны.
Рия осознавала, что во всем этом была и ее вина. И это было одной из причин, почему она вызвалась приехать в Лондон и принести ему документ, подтверждающий законность брака.
