Том изо всех сил старался не улыбаться, но это ему плохо удавалось. У ворот в сопровождении Тома появился молодой человек. Лицо у него было худое, бледное и мрачное. Билли, увидав, что к ним направляется неизвестный, с явным беспокойством указал на него Тому. Тот заметил, что незнакомец, на которого он обратил внимание, сильно хромал на левую ногу.
– Знаю, знаю, – сочувственно промолвил он, – а что вы намерены предпринять? – Произошла ужасная трагедия. – сказал неизвестный, покачав головой. – Все происходящее не укладывается в моем уме.
***
Вам нужно выяснить, что произошло.
Подумайте, кого могли толкнуть.
Может быть, вы сделали что-то неправильно?
Или вам стало жаль кого-то, кто в этом виноват?
Подумали ли вы о том, что в происшедшем есть и ваша вина?
А может быть, стоит уйти, пока не поздно?
***
Прошло две недели. Этот человек по-прежнему не мог успокоиться.
– Нам нужно выяснить всю историю до конца, – сказала пришедшая к нему жена.
И хотя все происходящее казалось нереальным, он попросил её пойти и провести расследование.
Прошла еще неделя. На этот раз он нашел в себе силы заглянуть в историю болезни. В ней не было никаких записей, указывающих на травму или несчастный случай.
Но он вспомнил…
Да, именно тогда он сделал что-нибудь не так. Он даже точно помнил, что именно: в том эпизоде он пытался помочь кому-то.
Как ни странно, это не изменило его в лучшую сторону. С тех пор он стал вести себя еще хуже. По всей видимости, его кто-то толкнул, а потом все стало напоминать ему о том случае.
Поначалу жена продолжала навещать его, но вскоре уволилась. Один за другим он уволил остальных сотрудников. А вскоре окончательно прекратил существование как предприниматель, превратив в руины свою компанию.
Воцарилась тишина. Все дела лежали в руинах. Оставалось лишь молиться. Спустя несколько недель он, наконец, пришел в себя и начал понемногу работать.
Теперь он решил ежедневно совершать три маленьких подвига. "Сегодня вечером я должен совершить подвиг", – твердил он себе. Потом он принимался за второй: "Завтра я должен все успеть". И так далее.
Через две недели он совершил уже шесть героических поступков: "Сегодня вечером", "Завтра", "Сегодня ночью", "Теперь я смогу прочесть лекции и выступить перед студентами", "Они заметят, что я ухожу пораньше" и еще один.
Глава 4. Ёлки, палки, два письма
На следующее утро в почтовом ящике ты обнаруживаешь странное письмо.
«Предназначается АА.
Во всем объеме информации, которую ты получаешь, только небольшая доля – истина. Поэтому я надеюсь, что ты найдешь эти истины полезными и заслуживающими внимания.
Тебе главное понять, что посвящение – это трудно. К сожалению, большинство людей, которые подверглись посвящению, испытывают это острое духовное переживание, и мы остаемся в одиночестве. Каждый, кто хотел стать учеником, может это сделать. Это делает жизнь более прекрасной, осознанной и праведной.
Смысл моего послания заключается в том, чтобы дать тебе ключ к твоему внутреннему миру. Я знаю, что твой духовный мир расширился. Он стал для тебя основным. Твои интересы, мысли, чувства стали важным элементом твоей личности. А понимание и сострадание стали второй натурой. Если бы ты был менее проницательным, твое понимание и чувствительность были бы более ограниченными, то, что бы ты тогда сделал? Я уверен, что ничего хорошего.
Ты можешь мне доверять. Твой Сето.»
– Что за детские игры? Почему я должен слушать пятнадцатилетнего мальчика, возомнившего себя богом?!
Выпив чашку ароматного кофе, ты принимаешься за написание ответа:
«Хорошо, Сето, я выслушаю тебя и, возможно, даже прислушаюсь к твоим советам. Но если ты потом снова развяжешь войну с теми обитателями леса, то можешь больше не рассчитывать на мою помощь.»
Спустя минуту ты слышишь звонок в дверь. Незваный гость уже у порога. Ты решаешь всё-таки узнать, кто это. За дверью стоит Сето. Он одет в футболку и шорты, на ногах – лёгкие сандалии.
– Нам нужно поговорить.
Он проходит в комнату, садится в кресло и обращает свой взгляд на окно. Какое-то время ты неподвижно стоишь в дверях и изучаешь его. Вдруг в голове твоей проносится мысль: «Нет, это не Сето. Кто же тогда?»
