Де ля Хавр опять спросил себя с недоумением, неужели бура-сахиб искренно верит тому, что говорит, — его тон как будто подтверждал это. С самого своего приезда доктор не разделял всеобщей веры проживавших в Индии англичан в величие Британии. Возможно, что сначала его побуждало к этому инстинктивное желание пооригинальничать и выделиться среди всех остальных. Затем он бросил работу на Имперской медицинской службе, потому что, будучи в глубине души сентиментальным романтиком, хотел убедить себя этим смелым поступком, что он и в самом деле считает индийцев людьми и верит в то, что они не только имеют право управлять сами собой, но что они будут управлять справедливо, уничтожив неравенство каст, классов и религий. Слова Крофт-Кука показались ему нелепыми. Но он заглушил свою страстную вспышку и, ища примирения, ответил почтительно:
— Не могу сказать, что мне понятна точка зрения правления, мистер Крофт-Кук, я очень огорчен… и… вы можете подумать… но я гуманист, все это так туманно… вы понимаете, я ведь врач. Я знаю, что эта заразная питьевая вода может погубить тысячи этих кули, и меня мучает совесть. Просто преступление не делать ничего, раз мы знаем, что источники, откуда поступает вода, полны микробов. А если принять во внимание, что труд этих кули ежегодно приносит фирме миллионы фунтов стерлингов, издержки будут не так велики, даже если она и затратит сотню тысяч рупий на то, чтобы эти же кули не гибли от москитов и бактерий…
— Ну что ж, — сказал Крофт-Кук, протягивая руку и прощаясь с де ля Хавром, ибо чаепитие с гостями сильно затянулось, а ему нужно было еще проверить и подписать счета, чтобы отправить их в Калькутту с вечерней почтой. — Я сделаю все, что могу, чтобы правление вновь рассмотрело ваше предложение.
— Я буду вам очень признателен, — пробормотал де ля Хавр. — Я чувствую, что… — он запнулся, не умея высказать то, что думал.
— Конечно, конечно, — вежливо добавил Крофт-Кук. — Ваша точка зрения мне понятна, и я сделаю все, что от меня зависит.
Де ля Хавр растерянно взглянул на Барбару, точно она могла помочь ему найти способ деликатно объяснить Крофт-Куку все, чего тот не понимал. Впрочем, может ли вообще что-нибудь понимать этот черствый человек, который стоит перед ним, как деревянный? Как он может понять, если он окружен каменной стеной предрассудков, если он твердо убежден, что по сравнению со своими хозяевами индийцы ужасно отстали в интеллектуальном отношении, а кули, голые и презренные кули, — существа, стоящие ниже людей?
Что мог понять Крофт-Кук, если думал, что участь раба на плантации все же предпочтительнее той жизни, которую кули вели у себя дома в деревне? Де ля Хавр взглянул на своего собеседника. Управляющий ждал, что врач скажет что-нибудь, что могло бы смягчить натянутость прощания. Но тот молчал, погруженный в свои мысли. В сущности Крофт-Кук лишь разделял всеобщее заблуждение: любой англичанин в Индии был в той или иной степени убежден в неспособности индийцев к самоуправлению. Редкие исключения, вроде самого де ля Хавра, казались просто странными в этой глуши и портили всю картину. Он вспомнил, что даже Туити, один из самых умных людей на плантации, считал, что он, де ля Хавр, преувеличивает. Правда, Туити был неразговорчив и всегда терпеливо, не прерывая, выслушивал де ля Хавра; но его редкие ворчливые реплики и скептическая улыбка, с которой он выколачивал пепел из трубки по окончании горячих филиппик де ля Хавра, достаточно ясно выражали его мнение. Раз вечером в клубе он высказал его более пространно.
— Знаете, — сказал он, — в общем кули здесь до известной степени находятся в более благоприятных условиях. Мы относимся с уважением к их обычаям и предрассудкам. Они имеют кров и пищу. Им позволяют держать коз и кур. У них незатейливые вкусы, и они, по всей вероятности, чувствуют себя неплохо. Представления их скудны, и они довольствуются небольшим запасом слов. Может быть, они действительно угнетены, я полагаю, никто не будет этого отрицать; но они не ощущают этого так, как ощущали бы мы. Этого нельзя забывать. — И он поглубже уселся в кресло и стал шарить по карманам, ища свой кисет с табаком.
