Два лица Востока. Впечатления и размышления от одиннадцати лет работы в Китае и семи лет в Японии - страница 22

Тибет занимает восьмую часть территории Китая. Но, будучи одной из крупнейших административных единиц страны, не имел железных дорог. Лишь недавно началось движение по самой высокогорной в мире стальной магистрали Голмуд – Лхаса длиной 1118 километров (969 из них пролегают на высоте более 4000 метров над уровнем моря).

Примечательно, что при прокладке рельсов в условиях вечной мерзлоты китайские строители использовали опыт советского ГУЛАГа на Колыме. Железнодорожное сообщение позволяет надежно снабжать горный край энергоресурсами и грузами, необходимыми для модернизации Тибета. Почти стократно возрос поток туристов, желающих воочию увидеть заоблачную Шамбалу. Это значит, что небылицы западной пропаганды о том, будто Тибет то ли «вымирает», то ли «китаизируется», не выдержат сопоставления с реальностью, как это было и с мифом об «агрессии» России против Грузии.

Китайская Народная Республика – одно из самых однородных по своему этническому составу государств. Ханьцы, то есть, китайцы, составляют там более 90 процентов жителей. Но в Поднебесной даже 10 процентов – это 140 миллионов человек. Так что численность национальных меньшинств сопоставима там с населением России или Японии.

Живут эти народности преимущественно в глубинных, удаленных от морского побережья западных провинциях. Больше всего их в Юньнани. Это юго-западная окраина страны, прилегающая к Вьетнаму, Лаосу или Бирме, похожа на этнографический музей. Впервые побывав там в пятидесятых годах, я понял, почему поистине настольной книгой местных партработников стала статья Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства».

Лесистые горы субтропической Юньнани напоминают заповедник различных общественных формаций. В долинах, где живут ханьцы, как и повсюду после реформ доминирует «социализм с китайской спецификой», то есть, социально ориентированная рыночная экономика.

Если же подняться выше по склонам, то попадаешь в селения национальных меньшинств, где доныне сохранились феодальные отношения с пережитками рабства. А в непроходимых джунглях на вершинах гор обитают племена, у которых до наших дней дожил первобытнообщинный строй.

Местные власти очень терпимо, уважительно относятся к традициям и обычаям национальных меньшинств. Даже когда их нравы противоречат действующему в КНР семейному кодексу. Это, прежде всего, касается специфики брачных связей.

Мне особенно запомнилось весьма своеобразное сватовство у юньнаньской народности хани. Когда в их селении девушке исполняется 16 лет, родители строят ей за околицей отдельную хижину.

По вечерам на такую «улицу невест» приходят парни – как местные, так и из соседних поселков. Перед жилищами приглянувшихся им девушек происходят песенные состязания. Победитель каждого из них получает приглашение провести ночь с хозяйкой. Однако в следующий раз она вправе пригласить любого другого претендента.

Подобные «смотрины» продолжаются по крайней мере три года. Так, перезнакомившись со всеми окрестными женихами, девушка в конце концов останавливает свой выбор на ком-то из них. Она занавешивает вход в свою хижину в знак того, что избранник отныне поселился у нее постоянно.

Но это еще не брак, а нечто вроде обручения. Когда девушка и парень убедятся, что подходят друг другу как партнеры, у них должны родиться двое детей. Лишь после этого им устраивают пышную свадьбу.

На костре запекают многометрового удава. По вкусу он напоминает угря. Китайцы в долинах тоже любят лакомиться этим мясом. По селам заранее составляют списки желающих. Когда набирается сотня людей, заказывают целого удава горцам-змееловам.

Ну, а на свадьбе в селении хани односельчане, насытившиеся жареным удавом, под песню из 108 куплетов коллективно строят из заранее заготовленных материалов жилище для молодоженов. В этот бамбуковый дом на сваях торжественно переселяются жених и невеста. При таком тщательном подборе спутника жизни в селениях народности хани практически не бывает супружеских измен, а тем более разводов.