— Что ты делаешь? Подложи лучше пеленку на плечо, Кэрри. Ариана обычно срыгивает молочко. — Он посмотрел на Джейкоба. — А этот парень — наоборот: никогда ничего не отдает.
Кэрри подстелила на плечо пеленку, дождалась, пока Ариана срыгнула, и снова приложила бутылочку, но малышка, видно, уже насытилась и постепенно погрузилась в сон. Осторожно выпрямившись, Кэрри положила ее в кроватку, повернула на бок и подперла свернутым вдвое одеяльцем спинку и голову — пусть поддерживает. Девочка начала было хныкать, но Кэрри быстро успокоила ее, похлопывая по спинке.
— Так вот как ты это делаешь, — пробормотал Уилл. — Педиатр по телевизору говорил, что укладывать надо на спину или на бок, но я не мог догадаться, что сделать, чтоб они лежали на боку.
— Я научилась у Джинни, — объяснила Кэрри, взяла у него Джейкоба и положила так же.
Мальчик завопил, конечно, а она стала водить кончиком пальца взад-вперед у него над бровками. Несколько минут — и крошечные веки словно налились тяжестью, он уснул.
— Ты, я вижу, знаешь, что надо делать, — вздохнул Уилл, когда близнецы угомонились. — Я-то обычно целый час хожу с ними по комнате, как накормлю обоих. Женское прикосновение им нужно.
— Да понятно, Уилл, просто у меня чуть больше опыта, чем у тебя. — Кэрри, улыбаясь, наклонилась над кроваткой и укрыла детей желтыми одеяльцами.
— Ты, может, думаешь, я хоть что-то помню с того времени, когда сестры были маленькими? Ни-че-го! И по-моему, мне надо учиться. — Он едва успел прикрыть ладонью рот — так неожиданно зевнул. Потер лицо, прижал ладони к глазам. — Сколько Ариана высосала питания?
— Меньше пятидесяти граммов. — Кэрри взяла бутылочку и посмотрела на деления.
— Тогда опять проснется не вовремя. — Уилл взял бутылочки, отнес в кухню и вернулся.
— Тебе обязательно надо поспать, — нахмурившись, заметила Кэрри. — Ты иди в мою комнату, а я здесь останусь, посплю в кресле-качалке и покормлю Ариану, когда проснется.
— Ложись рядом со мной, кровать широкая.
— Что-о? — Она выпрямилась и даже зажмурилась в изумлении.
— Да нечему тут так уж удивляться, — возразил он с едва заметной насмешливой улыбкой. — Нам ведь очень скоро снова вставать и заниматься детьми. Полный смысл обоим поспать с удобствами.
Что-то в его тоне заставило ее внутренне насторожиться; во рту пересохло.
— Услышать-то я их услышу из спальни…
— Ну, здесь-то слышимость лучше не надо. — Он напряженно смотрел ей в глаза.
Хотя ни один мускул не шевельнулся на его лице, у Кэрри возникло ощущение, будто он держит ее, притягивает к себе…
— Конечно, конечно, но щенок… — Она сложила и сжала ладони, уговаривая себя быть спокойнее.
— Соскучится — найдет к нам дорогу.
Она беспомощно посмотрела на дверь — ускользнула легкая возможность избежать странного предложения.
— Так, значит, больше ты мне сегодня ночью ничем не поможешь?
Ох, какая же она свинья — от чувства вины сжалось сердце.
— Нет, что ты, что ты! Я все, все сделаю!..
— Тогда ложись со мной, Кэрри. — Он как бы обхватил жестом руки королевских размеров кровать.
И опять от его тона у нее мурашки забегали по спине. То, что он предлагает, абсолютно разумно. Нелепо вкладывать в его слова смысл, которого они явно не имеют. Или имеют? Для нее не остался незамеченным чувственный блеск в его глазах, легкий лукавый изгиб губ. Но не может же она отказать ему в помощи. Не спуская с него глаз, она подошла к противоположному от него краю кровати, откинула покрывало, скользнула под простыни, поправила под головой подушку и укрылась.
Уилл выключил свет и лег рядом — широкий матрас прогнулся под его весом и снова выпрямился. Кэрри почувствовала внезапную подавленность и потом — сильное желание. Сама не могла бы объяснить, что больше тревожит и почему это возникло. Она сердито прогнала прочь неуместные мысли — не время заниматься самокопанием. Просто усталость, и физическая и эмоциональная, дает о себе знать. Отдохнет, и все наладится. И если приходится отдыхать в постели Уилла Кэлхауна — что ж, так тому и быть.
