— Жадимир! — закричала я, безрезультатно подергав за ручку. — Зачем?
— Ты говорила, что мне не стать хорошим Владетелем, Ясная моя? Думаю, ты ошибалась. Я умею думать на несколько шагов вперед, в отличие от тебя, воспитанной быть Сиятельной. Отойди, мне не хотелось бы тебя покалечить.
Я отшатнулась. Дверь на мгновение вспыхнула голубым пламенем.
— Одно из лучших заклинаний ульдонов, — похвастался Ножов. — Заклятие смогу снять только я. Или придется выламывать стену. Сиди, моя золотая пташка!
Мне хотелось плакать и укорять себя за то, что так легко попалась! Как я могла допустить такое? Несколько раз глубоко вздохнув, я взяла себя в руки. И что же мне теперь делать?
Я выглянула в окно. Ух, высоко! Даже если распороть и связать шторы и простыни… А смогу ли я спуститься с такой верхотуры? Вся моя сущность, воспитанная отцом с планами на все случаи жизни, трепетала от ужаса при мысли, что у меня нет пути отступления.
Впрочем…
Да зачем он мне? Замок готовится к битве с волкодлаками. У меня есть уникальная, ввиду последних жизненных событий, возможность — остаться в стороне от происходящего.
Вспомнилось, как однажды — мне тогда было лет десять — мы с матерью приехали в гости к жене Владетеля Дуба.
— Чистомир в своей комнате, — сказала она мне после приветствия. — Идите, Ясноцвета, утешьте его.
— Что случилась? — испугалась я.
— Он ждет наказания, а Сиятельный отлучился по делу. Переживает, наверное, несчастный малыш!
«Малыш» к тому времени чувствовал себя достаточно взрослым, чтобы щипать на досуге служанок. Дальше пока не заходил, но о взвизгиваниях горничных он мне рассказывал с горящими глазами.
Владетель Дуб не ленился наставлять младшего сына с помощью тяжелого ремня с пряжкой в виде родового герба. Я догадывалась, что это очень больно, и искренне сочувствовала другу. Он же воспринимал отцовский ремень как нечто неизбежное, вроде смены дня и ночи.
Я постучалась в комнату к Мирику, но ответа не получила. Потопталась чуть-чуть в коридоре, потом осторожно приоткрыла дверь и заглянула.
«Несчастный малыш» сладко спал.
— Мирик! — я дотронулась до его плеча. — Мирик!
— А? — он открыл сонные глаза. — О! Милка, привет! Что, отец приехал?
— Нет.
— Хорошо, — он потянулся и зевнул.
— Мирик, как ты можешь спать в такой ситуации? Он же приедет, ругаться будет, а потом еще и…
— И что? — удивился друг.
— И ты совсем не переживаешь? — спросила я, вспоминая, как я обычно трясусь, ожидая гнева отца. Он никогда не позволял себе поднять на детей руку, что бы мы с братом не натворили, но мог так осадить взглядом и парой слов, что… лучше бы ударил.
— Нет, — опять зевнул Мирик, — зачем переживать, Милка? Чему быть, того не миновать. Что, моей заднице будет легче, если я это время проведу в слезах и переживаниях? Не будет. Зато выспался, а вечером, когда родители спать лягут, уж я найду, кому меня утешить! Самый лучший способ ждать — это спать.
Я вынырнула из воспоминаний и улыбнулась. Мирик обладал таким запасом практического мышления, что не уступал даже моему отцу.
Я легла на кровать, закрыла глаза и постаралась расслабиться. Что будет дальше — неизвестно, но новый поворот судьбы я встречу хотя бы отдохнувшей.
Говорят, что женская душа — потемки, но тут бы в своей разобраться сначала… Хорошо необразованным троллям, они не знают даже слова "психология"
Драниш Рых о душе и учебе
Стены замка Сыча были достаточно толстыми и прочными, чтобы я только краем уха слышала звуки битвы, разгоревшейся посреди ночи. Я выглянула в окно, но ничего не смогла понять. В мельтешении огней перед замковой стеной, редких криках, которые доносил до меня ветер, ничего нельзя было разобрать.
Я перебрала свой гардероб, кое-то сложила в сумку, переоделась в дорожную одежду. В случае чего, я буду готова бежать из замка. Я достала кинжал Волка из ножен и положила на колени. Провела по лезвию пальцами.
Металл приятно холодил руку, и вдруг я словно провалилась куда-то…
Шум битвы. Звон стали о сталь. Я… нет, не я, Ярослав, тяжело дышащий, сражается с кем-то. Тяжелая коса бьет по спине. Рубашка промокла от пота. Прохладный ночной ветерок холодит разгоряченное лицо…
