Уже вечерело, когда на краю лесной поляны уставший зверек допустил ошибку. Он задержался в кроне отдельно стоявшей ели. А умный карел, воспользовавшись оплошностью зверя, взял его зрением. Мы слышим его победный лай, бросаем лыжи и спешим к долгожданному месту.
В вершине дерева затаившаяся куница пристально смотрит за своим противником. Мне видно ее. Вот она делает движение готовая к прыжку вниз, но не рискует. Ведь здесь на снегу ее тут же сомнет Армас. Кандаков не стреляет, боится промазать: у него слабое зрение. Я вскидываю ружье, быстро беру на мушку белое на груди жабо и смотрю, как после выстрела, цепляясь за сучки, зверек падает вниз. Армас мертвую куницу ловит на лету все еще, наверное, боясь, чтобы не сбежала. Встряхивает, и только придя к убеждению, что теперь она бессильна, кладет на снег. Я беру эту коричневую с бронзовым отливом красавицу, поднимаю вверх и любуюсь, как нежный ветерок шевелит пушистый мех. В награду за тяжелый труд даю Армасу кусок сахара.
Пора на привал. После удачной охоты хочется отдохнуть и за лениво шумевшим самоваром поделиться впечатлениями. Чтобы не заблудиться, я предлагаю держаться старого следа, но Кандаков не соглашается. Заверяет, что выведет по прямой. Он первым тропит лыжню, я скольжу за ним, а сзади идет Армас. Он устал.
…Идем больше часа, но каких-либо примет близкого жилья нет. В наступающих сумерках уже тускнеют очертания предметов, появляются бледные звезды. Моя тревога очевидно передается Армасу. Вначале он тихо скулит. Потом взлаивает, как бы высказывая неудовольствие, обиду. Пытается бежать в сторону, возвращается и так несколько раз. Объятые тревогой, мы не придаем значения беспокойству лайки и продолжаем путь. Обидевшись на наше безразличное отношение или по каким-либо другим причинам, Армас оставляет нас и скрывается в лесной глуши.
Проходит минут двадцать, мы свистим, маним голосом, стреляем, но собаки нет. Кругом стоит зимняя тишина. Наконец, Кандаков признает, что заблудились…
Ночь надвигается. Показалась бледная луна и, как огромный фонарь, осветила вселенную. Потом она медленно плывет над вершинами заснеженного леса. Все сковано окружающей тишиной и кажется сказочным в голубом лунном свете.
Продолжать путь бесполезно, и мы приступаем к устройству привала. Первоначально разводим костер. С ним веселее. По запаху дыма собаке легче разыскать нас.
Исчезновение собаки очень нас тревожит, и Увар Ефимыч в который раз ругает себя, что не подвязал пса вовремя, а потом, как бы оправдываясь, говорит, что такое случилось впервые.
Согретые теплом, мы в какой-то мере успокаиваемся и решаем, что бы еще предпринять, чтобы собака была с нами. Я беру ружье, хотя и неуверен в пользе дальнейшей стрельбы, все же делаю выстрел в сторону, куда ушел Армас. Эхо на какое-то время растревожило лес. И вдруг через минуту послышался слабо уловимый звук, похожий на ружейный выстрел. Вначале мы подумали, что это отголосок задержавшегося звука от посланного выстрела, но вскоре такой же звук повторился. Теперь объятые смятением и надеждой, не жалея патронов, мы посылаем выстрел за выстрелом. И слышим, как следуют ответные звуки. На радостях Увар Ефимович пальнул сразу из обоих стволов. Но пережитое берет свое, и я вижу, что Кандаков устал нравственно и физически.
Сейчас впереди иду я. Прокладывать лыжню очень трудно. В темноте часто спотыкаюсь о запорошенные снегом пни и валежники. Ветви деревьев больно хлещут по лицу, осыпают снегом. Иногда мы останавливаемся и, услышав выстрел, опешим, спешим.
Сколько так прошли — сказать трудно, но в одном месте, где хвойный лес казался особенно плотным, к нам неожиданно с визгом бросился Армас. От радости он прыгал, лаял, а мы, забыв все неудачи, несказанно обрадовались его появлению. Усталость нашу как рукой сняло, и с помощью Армаса остаток пути мы быстро миновали.
На опушке леса, куда нас привел Армас, нас встретил местный охотник. Он сидел у костра и с нетерпением ждал нашего появления. Это он и давал нам сигналы и вот почему.
Поздно вечером хозяйка, у которой мы остановились, услышала толчки во входную дверь. Она тут же вышла в сени, и ее с лаем встретил Армас. В начале ей казалось, что все нормально. Собака пришла раньше, а мы идем ее следом. В избу Армас вбежал озабоченный. Весь в снегу, на морде висели льдинки. Чувствовалось, что пес устал, но вел себя странно. Он кружил вокруг хозяйки, скулил. Казалось чего-то требовал, потом бежал к двери и как бы звал ее с собой. Такое поведение собаки испугало нашу хозяйку. Ведь нас все не было. И она, сопровождаемая Армасом, пошла к соседу охотнику и рассказала о своих страхах. Выслушав взволнованный рассказ женщины, охотник накинул полушубок, взял ружье и вместе с Армасом заспешил к опушке леса.
