— Все равно надо убираться из города. Если Руми уцелел, и все там получилось как надо, тогда он придет в «Подкову» дня через три. Так ведь? Не сидеть же здесь три дня. Так, чего доброго, дождемся Розелли, а он едва ли будет нам рад.
— Бежать, бежать сейчас же! — при упоминании о муже Аниту охватила дрожь. — Лейнстер, приготовьте нам коней.
— А как же я, мэм?
Все посмотрели на Багрова.
— Нет ли запасных патронов к вашему пистолету, Лейнстер? — спросил Багров. — Принесите их. Уложите немного провизии в дорогу. Анита, тебе бы переодеться. И захвати плащ. Да не найдется ли для меня сапог? Мои ботинки стали трофеем полиции.
— А как же я, мэм? — Лейнстер все еще не двинулся с места.
— Вы поедете с нами, если вас устраивает это. Не правда ли, Джо? И ты согласна, Анита? Решено.
Через четверть часа Багров, надевший охотничьи сапоги хозяина виллы, вместе с дворецким вылезли через окно кабинета в парк. Луна еще не взошла, было темно, ничего подозрительного не слышно… От реки веяло бодрящей свежестью.
С полмили кони шли по воде вдоль берега. Речную тишь нарушали только всплески из-под копыт да поскрипывал песок. Далеко в пальмовой роще все еще взлаивала собака.
Миновав последнюю усадьбу, поднялись на кручу и по наезженной пыльной дороге двинулись к темнеющей вдали полоске леса. Лейнстер вел уверенно. За ним ехали Багров и Анита, позади Слейн. В городе все слышалась стрельба, на окраинах полыхали пожары…
— Похоже, сеньор дворецкий, что здешние места вы знаете не хуже парка на вилле Розелли. Откуда бы? — интересовался журналист. — Вам уже приходилось отдыхать в этой дачной местности?
— В нашем деле всякие трущобы годятся, сэр. Вам не нравится?
— После столичных треволнений здесь сущий рай. И главное, в таком раю можно спрятаться от самого господа бога. Но вашему боссу Голдену тоже известен этот лесной сейф?
— Я тут прятался один после кое-каких неприятностей. Когда бежал из Штатов. Мистер Голден ни при чем.
— Великолепно! Кажется, я начну писать лирические стихи.
В диких зарослях тропического леса было и в самом деле укромно. Почвы здесь мало пригодны для плантаций, и даже индейские селения редки. Не тронутый цивилизацией лес в пятнадцати милях от столицы надежно скрыл беглецов.
Развалясь на сочной траве в тени эвкалипта и наслаждаясь покоем и безопасностью, Слейн пытался расспросить Лейнстера о его прошлой жизни. Молчаливый, угрюмый гангстер о былом вспоминал неохотно, однако к веселому журналисту относился уже без прежней неприязни.
— Мне всегда не очень-то везло, сэр. Не то что мистеру Голдену. И я устал от всего этого. Хотелось бы остаток жизни провести по-человечески. На вилле мне жилось хорошо, и сеньора Анита была так добра ко мне. Только я и там всегда боялся мистера Голдена — кто знает, что придет ему в голову. Он приказал глаз не спускать с сеньоры…
— Ну а что дальше, Лейнстер? Намерены жить святым отшельником на данной поляне?
— Нет, в этой стране я не избавлюсь от страха. Мистер Голден все равно до меня доберется, верно вам говорю. Дойти бы с вами до порта Сальваро, там у меня кое-кто из прежних дружков. Помогли бы переправиться через границу, а там на пароход и в Европу. Никогда не бывал в Европе. Но, я думаю, найдется же там уголок для старого, больного человека, где бы его не настиг мистер Голден. Только бы переплыть океан, сэр.
— Переплыть океан при современном развитии путей сообщения так же просто, как выкурить сигарету, если она у вас есть. Вот пока неясно, как мы доберемся до побережья и доберемся ли.
Слейн, сладко зажмурясь, зевнул, вынул сигареты.
— Закурите, приятель?
— Благодарю вас, сэр. Года три как не курю. Одышка, сэр.
Меж низкорослых мангровых деревьев паслись расседланные кони. Чуть слышно плескался ручей. Поодаль беседовали вполголоса Багров и Анита. Багров увлеченно рассказывал об «импульсах правды» и чертил что-то прутиком на глинистом берегу ручья. Женщина слушала и смотрела на него зачарованно и влюбленно. Заметив наконец, что она интересуется больше им самим, чем формулами «Вериты», Багров засмеялся, отбросил прутик и стер линии чертежей. В ее глазах светилась такая счастливая безмятежность, словно пронеслись уже над ними все беды и в награду остался лишь вот этот тенистый покой на берегу лесного ручья, чистое небо над зелеными кудрями зарослей. Багров избегал тревожить ее расспросами. Она рассказала сама коротко и задумчиво.
