Два цвета радуги - страница 46
Поддев один из них, мальчик обнаружил, что тот легко снимается. Под ним лежало несколько прогнивших, старых досок. Том быстро раскидал их, открыв вход в накую-то яму, очень большую и темную. Вероятно, это и была землянка кузнеца Джо…
Том позвал еле слышно:
— Дядюшка Джо! Отзовитесь! Вы меня слышите?
Из подземелья ему никто не ответил. Тогда Том осторожно спустился по едва различимой лестнице. Пригодился ему и фонарь, подаренный накануне Ростиком.
Огромных размеров человек спал в углу землянки, укрывшись овечьей шкурой. Но вот великан несколько раз потянулся, и из-под овчины показалась растрепанная, давно не чесанная голова.
— Простите… Вы и есть кузнец Джо? — спросил мальчик очень громко, чтобы как-то скрыть испуг.
— Вы меня слышите? — уже тише произнес он.
— Слышу… Ты что, тоже робот? — грубо спросил великан. — Кто тебя прислал? Ведь срок очередной проверки лишь осенью.
— Никто меня не присылал! Я сам… И я никакой не робот! Том меня зовут. Том! Вы меня не знаете, но должны помнить моего отца, Николаса. Я — сын Николаса.
— Какого еще Николаса?
— Да вы жили на соседних улицах! Неужели не помните?
— Не того ли Николаса, что чуть было не поплатился головой, скрывая у себя дома раненого жестянщика, за которым охотились голубокожие ищейки?!
— Не знаю. Меня тогда на свете не было, а о вас нам часто рассказывали родители.
— Как они там? — вежливо поинтересовался кузнец, начиная приходить в себя.
— Оба пропали… А мы с сестрой живем теперь во дворце, где нас приютила Мафитта.
— Жива еще эта негодяйка!? А я надеялся, что найдется смельчак, который свернет наконец ей шею. Уж больно много кровавых дел за ней числится!
— Я к вам пришел с просьбой, дядюшка Джо. У меня мало времени…
— Тогда поторопись, если так надо. Только сначала помоги-ка мне освободиться от наручников и цепи. Дело пустяковое, да у меня нет ничего подходящего под рукой.
— Подождите! Там, наверху, я приметил достаточно увесистый камень. Я мигом! — И мальчик пулей выскочил из землянки.
— Это пустяки… Пара ударов, и я буду свободен. Каждую осень мне меняют наручники и цепи. Эти давно проржавели, — рассказывал кузнец, когда мальчик вернулся.
— Как же вы живете? — удивился Том.
— Так и живу, парень… Через день на поляну приходит робот, приносит еду и самое необходимое. Раз в две недели он кое-как убирает в землянке. Иногда меня, как какого-то пса, спускают с цепи, и я могу немного размять кости.
— А вы не пытались бежать?
— Почему же, пытался… Только разве убежишь от робота-ищейки, который по каким-то признакам находит тебя за сотни верст? Да ладно уж об этом! Говори, что за нужда привела тебя и кто помог меня разыскать? Впрочем, это неважно… Как тебе удалось добраться до этого места, где я… я… — кузнец неожиданно замолчал и отвернулся. — Прости старика, я плачу, потому что ты — первый из разноцветных акиремцев, кого я вижу после двадцатипятилетнего заточения. А то все роботы да голубокожие мучители!
— Дядюшка Джо, какой же вы старик! Мы обязательно поможем вам, поверьте! Только мне сначала надо выполнить поручение Мафитты.
При этом имени глаза кузнеца недобро заблестели.
— Она послала меня за властиной.
— Ах, мерзавка! Нет конца ее преступлениям! Знаешь ли ты, что у нее целые склады этой травы, к которым она никого не подпускает? Потому ее и боятся во дворце. Особенно эти расфуфыренные придворные петухи. Эти негодяи жить не могут без властины. Травка-то волшебная: и кожу она им голубит, и властью наделяет. Вот и дрожат они, унижаются. И все из-за нее, дурман-травы проклятой! А траву Мафитта хранит в большом секрете. Ты не думай, что трава у нее пошла на убыль. Вовсе нет! Это только предлог. Чертова толстуха давно посылает не за травой, а за смертью. Кто не угодил ей, тот идет в лес. Так что я тебе верю, даже если ты и не сын приятеля Николаса.
— Но что мне делать? Я так надеялся на вашу помощь…
— А я тебе и помогу, в долгу не останусь. Ты, парень, хотя и родился уже при голубокожих, да, видно, свободой дорожишь. Это мне по душе. Я сам явился на свет во времена правления нашей Моно Поли II и ее покойного супруга-короля, дурака и тирана.
