А н д р е й. Но если ты понимаешь, если не видишь смысла, так что ты тут делаешь со своим карабином?
Д и т е р. Я — часовой.
А н д р е й. Ты боишься Гельмута?
Д и т е р. Да, боюсь. Эти ребята из Напола — они фанатики… их специально отбирали… И Гельмут ни перед чем не остановится. Он вы́носил идею этого бессмертного подвига и доведет дело до конца.
А н д р е й. С твоей помощью.
Д и т е р. А что мне остается?
А н д р е й. Но ведь ты понимаешь, что это не подвиг, это — преступление, убийство?!
Д и т е р (тихо). Понимаю.
А н д р е й. Развяжи мне руки.
Д и т е р. Не могу.
А н д р е й. Развяжи.
Д и т е р. Нет.
А н д р е й. Ты хуже всех. Они все слепые, а ты… Ты трус, просто трус.
Входят Г е л ь м у т, Т е о и Р е й н г о л ь д. Они вносят и укладывают ящики. Рейнгольд роняет один из ящиков, испуганно отскакивает в сторону.
Р е й н г о л ь д. Ложись.
Все ложатся.
Т е о (после паузы, поднимаясь). Обошлось. (Рейнгольду.) Тебе все-таки не удалось отправить нас на тот свет.
Р е й н г о л ь д. Я вас предупреждал, у меня плохая координация. Мама за всю жизнь не разбила ни одной чашки, а я, очевидно, пошел в бабушку. У нее все валится из рук.
Г е л ь м у т. Выродок!
Тео склоняется над ящиком, захохотал.
Т е о. Гельмут, взгляни на эту взрывчатку. (Достает из разбитого ящика банку консервов.)
Г е л ь м у т. Что это значит?
Т е о. Это значит, что в ящиках все-таки консервы и мы наконец пожрем.
Г е л ь м у т (показывая на ящики). Консервы? Что за чертовщина!
Тео хохочет.
Что ты хохочешь?! Что ты ржешь?
Т е о. Смешно. Взрыв с помощью мясных консервов… Этого еще не бывало! Вот оно, наше секретное оружие! (Хохочет.)
Г е л ь м у т. Ты еще ответишь за эту подлую шутку, Тео! (Подходит к ящикам, вскрывает один из них.) Здесь взрывчатка. (Вскрывает еще один ящик.) И здесь. (Рейнгольду.) Где ты взял ящик с консервами?
Р е й н г о л ь д. Где взял? Там, где и вы… Нет, этот как будто стоял отдельно, возле бочек, у самой двери.
Г е л ь м у т (вскрывает еще один ящик). Взрывчатка. (Показывая на ящик, Тео.) Это не консервы, взрывчатка. Может быть, довольно?
Т е о. Для верности надо бы еще.
Г е л ь м у т. Пошли!
Р е й н г о л ь д. Послушай, Гельмут, раз уж так глупо получилось… может быть, мы все-таки поедим? У меня сосет под ложечкой.
Г е л ь м у т (ворчливо). Тебе бы только пожрать… Ладно, только поживее.
Р е й н г о л ь д. Если бы мне эти консервы предложили совсем недавно, я бы и в рот не взял. Боже мой, как готовит дедушкина кухарка!.. (Открывает банку.) Она делает такую телятину… м… м… Я обычно съедаю не меньше трех порций.
Т е о. А ты мороженую картошку на тухлом маргарине жрал?
Все, кроме Дитера, едят.
Г е л ь м у т (Дитеру). А ты почему не ешь?
Д и т е р. Не хочу.
Г е л ь м у т. Ешь!
Д и т е р. Я сказал — не хочу.
Г е л ь м у т (насмешливо). Может быть, ты хочешь отдать свою порцию русскому?
Д и т е р. Тут на всех хватит. И на него тоже.
Г е л ь м у т (с издевкой). Ты считаешь, что прежде, чем отправить человека на тот свет, его надо покормить перед долгой дорогой на небеса?!
Дитер молчит.
Ну, покорми его с ложечки. Когда придут русские, они тебя за это помилуют.
Т е о. Оставь его, Гельмут. Что ты к нему привязался?
Г е л ь м у т. Не люблю чистоплюев.
Р е й н г о л ь д. Боже мой, я даже не подозревал, что тушенка может быть такой вкусной!
Входит Н а у м а н.
Н а у м а н (поднимая руку с гранатой). Руки вверх? Сдавайтесь! Руки вверх! Руки вверх!
Гельмут рванулся к автомату.
Назад! Ни с места! Руки вверх!
Д и т е р. Господин Науман, это вы? Как вы сюда попали? Что с вами?
Н а у м а н. Откуда ты меня знаешь? Кто ты такой?
Д и т е р. Я ваш ученик. Меня зовут Дитер Раубах.
Н а у м а н. Нет, русский, ты меня не обманешь!
Д и т е р. Я немец! Мы все немцы.
Н а у м а н. Нет, вы русские, я вижу… Я вижу вас насквозь. Немцев в Берлине нет, они все в Москве. Там фюрер принимает парад победы.
Т е о (тихо). Он сумасшедший.
Н а у м а н. Сумасшедший?! Нет, я совсем не сумасшедший. Этот мальчик назвал меня «господин Науман»… Но разве вы сами не видите, что я не Науман? Вы не узнаёте меня? Не узнаёте? А я так похож… Ну? Не узнаёте? Я — Фридрих Барбаросса. Ученик Дитер Раубах, что ты знаешь обо мне?
