— Да ты просто больной! Какая в задницу книга! Петя! У тебя что, крышу снесло? Из тебя писатель, как из меня Анастасия Волочкова! И что это значит — отойти от дел?
— Ну а что, по-твоему, это может значить?
Лариса качала головой, глядя на него с жалостью.
— Боже мой… Боже мой… — повторяла она. — Я наслышана, что есть такие девочки-пираньи, которые за рекордно короткий срок могут сделать мужа миллионером… если он к этому времени уже был миллиардером. Но чтобы вот так, из здравомыслящего и преуспевающего человека сделать форменное посмешище… Просто мастер-класс! Скажи хоть, кто эта баба… Я ее знаю?
— Вряд ли.
— Ну, кто она?
— Зачем тебе?
— Ну, как зачем, Петь? Я запишусь к ней на курсы… по облапошиванию мужиков.
— Я соберу вещи.
Он вышел из спальни и отправился в гардеробную, соображая по пути, где последний раз видел большую дорожную сумку. Петр надеялся, что найдет все самостоятельно, ибо ему не хотелось просить об этом Ларису. Это уже будет верх цинизма с его стороны. Форменное свинство — уходя к другой женщине, просить жену собрать вещи. Лариса, последовав за ним, встала возле дверного проема и скрестила руки на груди.
— Скажи честно, что тебя не устраивает? — наблюдая за тем, как он собирается, спросила она уже более спокойным тоном.
— Вообще-то я считаю, что мы неплохо жили, — признался Петр. — Во всяком случае, не хуже других. Но дело не в этом.
— А в чем?
— Я люблю другую женщину.
— Она молодая?
— Для меня — да.
— О господи! Но я же сказала тебе, что ты можешь любить кого твоей душе угодно! Разводиться-то зачем?!
— Нет, Лара. Ты сказала не так. Ты сказала — трахаться. А я считаю, что «любить» и «трахаться» — это не всегда одно и то же.
— Ты что, издеваешься?!
Он застегнул сумку, выпрямился и посмотрел на Ларису. Она почему-то сильно нервничала, и все лицо у нее пошло пятнами, а он совершенно искренне не мог понять, из-за чего вся эта буря эмоций. С одной стороны, его немного терзали угрызения совести, а с другой… Петр был на сто или даже на двести процентов уверен, что, не скажи он ей сегодня о разводе, она даже не заметила бы, что он пришел домой. И спокойно поехала бы встречаться со своими подружками в ресторан или на свидание со своим любовником. И легла бы спать одна, в их спальне, на огромной королевской кровати под балдахином, и тоже не заметила бы, что его нет рядом. Жене давно без разницы, где и с кем ее муж проводит время. Главное, что он в принципе есть. И у него есть деньги.
Петр так и сказал ей:
— Лара, в чем проблема? Ты всегда хотела только денег. Я даю тебе их. Что тебе еще от меня нужно?
— Тебя! Моего мужа!
С ее стороны это было откровением.
— Перестань. Я не так уж тебе необходим. Мы не спим вместе уже шесть месяцев.
Он хотел еще добавить — с тех пор, как у нее появился тот весьма прыткий молодой человек, — но не стал. Ему даже говорить об этом было противно. Да и толку чуть.
— Ну хорошо, давай спать вместе, — предложила Лариса, глядя на него со всей искренностью, на какую только была способна.
Ему стало смешно.
— Не теперь, Лара. Может, в следующей жизни. Хотя, если верить теории реинкарнации, я тебя уже отработал. Так что вряд ли.
Вот теперь она разозлилась по-настоящему:
— Ах ты, сволочь! Философ ты недоделанный! Я вышла за тебя замуж, когда у тебя в кармане был голяк! Я заставила тебя, идиота, работать! Только благодаря мне ты стал тем, кто ты теперь есть! Аспирант хренов! Ботаник!
— Историк, — мягко поправил Петр.
— Да пошел ты к черту, скотина! Вали к своей мокрощелке! Катись! Совет да любовь!
Слушать все это и смотреть на нее было неприятно, но по крайней мере на этот раз она была искренна, как никогда, и говорила от души.
— Пока, Ларис. — Петр поднял сумку и вышел из гардеробной.
Забросив вещи в багажник «мерседеса», Булыгин отправился домой к Людмиле, чтобы потом вместе с ней ехать на ту, арендованную им квартиру. Она тоже намеревалась собрать кое-какие свои вещи. Хотя она все равно будет навещать Саню и сидеть с маленькой внучкой. И это прекрасно. Когда они с Сашей познакомятся, он тоже будет нянчиться с малышкой. А то от Артема, с его свободными взглядами на жизнь вообще и на семейную жизнь в частности, ему, Петру, дождаться собственных, родных внуков вообще не светит. Во всяком случае, в ближайшее десятилетие.
