— Давыдов, Серебренников, зайдите ко мне, — крикнул тренер, когда я сидел на скамейке и вытирал со лба пот рукой.
Не став ждать, он захлопнул дверь, давая тем самым понять, что ждет нас. Николай (его, вроде, так зовут) Серебренников поспешил за Георгиевичем и его запах уже исчезал за дверью. Я нахмурился: не люблю, когда мне что-либо приказывают, поэтому, посидев на скамейке еще с минуту, намеренно медленным шагом подошел к двери, зевнул, и только тогда открыл ее и ступил внутрь. В кабинете тренера, в котором я ни разу не был, слева стояли заполненные доверху ряды с перчатками, капами и другими приспособлениями на «крайняк». Шагнув вперед и налево, упрешься в стол, за которым и сидел наш тренер в ворохе бумажек и недопитого чая. Справа от него на небольшой тумбочке негромко что-то бубнил с помехами старенький зомбоящик.
— …соревнования, — услышал я последнее слово, заслушавшись вокруг.
— А когда? — серьезно спросил Николай, у которого сердцебиение увеличилось раза в полтора.
— Через два дня. А теперь вперед, тренироваться.
Выйдя из тренерской, я окликнул парня:
— Слушай…
— А?… — резко обернулся тот, думая о своем.
— Что там через два дня намечается?
— Соревнования, — он гыкнул и закончил: — Ты чем слушал?
— Куда подходить-то?
— Октябрьская 20, Олимп, который, знаешь?
— Да-да, спасибо.
Поправив перчатки, он поспешил к снарядам, а после слышались быстрые и сильные «бухи» разными частями тела, однако парень быстро выдохся: неподготовленный организм не предназначен для безостановочных ударов. Меня же этому учили практически всю жизнь, поэтому я мог на бешеной скорости долбить грушу часами.
Закрыв за собой входную дверь так, что она совсем негромко ударилась о косяк, я разулся на пороге и протопал до комнаты, поставив рюкзак с вещами на диван в зале. Плюхнувшись на удобно подхватившую меня кровать, я блаженно вытянулся, похрустывая утомленными скучной жизнью косточками и перевернулся на спину, уставившись отверженным взглядом в потолок.
Посплю-ка минут пятнадцать… — подумал я и сразу же отрубился на несколько часов…
— Ал!.. — прорезался сквозь сон отдаленный голос Алины, который я сначала принял за иллюзию, но потом он снова повторился уже сильней: — Ал!!
— М-м… — сонно возмутился я.
— Хвала богам, я уж думала ты того… Dead.
— Сама ты дед…
— Не дед, а dead. Это по-английски.
— Да мне хоть по-китайски… — все еще хрипел я, поднимаясь.
— По-китайски я еще не знаю, — абсолютно серьезно произнесла девушка.
Вдруг я почувствовал недалеко от нашего дома Ки Марии, направляющейся в нашу сторону и, немного проследив, спросил Алину:
— Сюда идет Маша?
— Как ты узнал? А, впрочем, ты же у нас ходячий радар… — съязвила бывшая Убийца, — У нее есть какие-то сведения, касающиеся нас… В общем, вставай!
Я пообещал Алине поднять свою задницу очень быстро, на что та согласилась и ушла в другую комнату по своим делам. Вскоре я услышал быстрые шаги Маши по ступенькам, а после открылась дверь и ее запах тут же разнесся по квартире. Кликнув языком, я отыскал дверь из своей комнаты, и только потом прошел на кухню попить водички, когда девушки занимались всякого рода обнимашками и сплетнями. А может, не сплетнями, а важными делами, черт их разберет… Смочив горло, я немного пришел в себя, а в это время девушки переместились из прихожей на кухню и Алина сразу же предложила чаю, на что Мария не ответила (наверное, головой кивнула).
— Ты бы хоть оделся? — едко отозвалась Алина, когда я присел за стол.
— А чего? — не понял я, ощупывая себя: я был в одних джинсах.
— А если б я так ходила… Ой, извини, Ал, — назвала Алина старым именем меня, — я и забыла, что ты незрячий.
По правде сказать, я сильно удивился.
— Почему?
— Ну, не похож ты на других слепых…
— Чем это?
— Про трость и темные очки я напоминать не буду… — при этих словах я скривился, — Взять хотя бы эти мышцы, ты больше похож на какого-нибудь бойца K-1.
Я пожал плечами, пропустив мимо ушей какое-то странное название к-1 и отхлебнул чай, повернувшись к Маше — это стало своеобразным окончанием разговора и переход к делу.
— У нас серьезные проблемы: бартисты так же смогли пробраться сюда и сейчас занимаются тем же, чем и мы — разыскивают телепортера, — Маша произнесла последнюю букву «е» как «э».
