— Не хочешь ли ты сказать: пока ты можешь получить за него деньги?
Ей стало нестерпимо горько от сознания, что он старается только ради себя.
Но Винса это не смутило.
— Я бы солгал, если бы сказал, что не хочу получить своей доли от этой сделки. Ты не вправе осуждать меня за это… — И непринужденная улыбка появилась на его лице. — Поставь себя на мое место хоть раз. Как бы ты чувствовала себя, если бы я вложил все унаследованные нами деньги в какой-нибудь проект, обреченный с самого начала? Ты бы все время меня допекала.
— Вероятно, — согласилась Иден, изо всех сил сопротивляясь чувству вины, которое он пытался навязать ей. — Но, Винс, я несколько иначе смотрю на эту ситуацию.
— Это потому, что ты так упряма и не хочешь прислушаться к разумным доводам. — Он явно скорее забавлялся, чем сердился.
— Нет, я всего лишь отказываюсь продать ранчо. Винс тотчас же уцепился за возможность поспорить.
— Подумай, Иден, о тех возможностях, которые у тебя появятся, если ты получишь свою долго от продажи. С того времени как отец бросил нас здесь детьми, ты не уезжала от дома дальше чем на сто миль, разве что раз в Топонаху. А имея деньги, ты сможешь путешествовать, повидать страну. Может быть, даже найдешь место, которое тебе понравится больше этого.
— Винс, все, о чем ты говоришь, меня не интересует.
— Откуда тебе знать, если ты никогда нигде не была? — парировал Винс. — Подумай об этом, сестренка. Не всякому выпадает шанс начать все сначала, начать новую жизнь.
— Я не собираюсь убегать отсюда, Винс.
Он слегка наклонил голову набок и печально улыбнулся.
— Сейчас в тебе говорит твоя гордость. Ты не можешь быть здесь счастлива, живя в полном одиночестве, работая до изнеможения, постоянно снедаемая тревогой о том, что еще может предпринять Де Пард. Это неподходящая жизнь для любой женщины, а для моей сестры в особенности. Ты заслуживаешь лучшего. У такой женщины, как ты, должен быть любящий мужчина, готовый заботиться о ней. А здесь ты никогда не встретишь такого человека.
Она рассмеялась, но смех ее звучал невесело.
— Бог мой! Видно, ты считаешь, что мне нечем больше заняться, кроме как убирать за мужчиной, стирать для него и держать к его приходу наготове холодное пиво и горячий ужин. — Она поднялась со стула. — Спасибо, но мне этого не надо. У меня и так полно дел. Мужчина же только добавит хлопот.
— Я вовсе не это имел в виду. — Он вскочил из-за стола и последовал за ней, прихватив с собой стакан с напитком. — Я говорю о человеке, который бы разделил твой труд, заботы и минуты отдыха, с которым ты могла бы разговаривать… и…
— Забудь об этом, Винс.
Она остановилась у мойки и выжала немного жидкого мыла в пластиковую миску с грязными тарелками, потом повернула краны и пустила воду в полную силу.
— Не будь такой упрямой, Иден.
— По-моему, я вполне разумна, — ответила она. — Эта земля дает мне все.
— Земля — холодный любовник, Иден.
— Зато верный.
— Сейчас ты подумала о папе. Но ведь не все мужчины похожи на него. Или, что еще хуже, на Джефа.
— Право, меня это совершенно не волнует, — сказала она и была вполне искренней.
— Иден, не сердись на меня. Просто я хочу быть уверен, что в мое отсутствие за тобой кто-то присматривает.
— Я не сержусь.
— Поверь, я думаю прежде всего о тебе, сестренка. — И снова его красивое лицо приняло нежное выражение. — Я хочу, чтобы ты не только вкалывала, но и получала от жизни удовольствие. Вот почему я стараюсь заставить тебя продать ранчо.
— Послушай, Винс, мы оба знаем, что, если я выставлю это ранчо на продажу, будет только один покупатель — Де Пард. — Иден опустила руки в мыльную воду.
— Ну почему же?
— Почему? — вспыхнула она. — Забудь на минуту, что он меня ненавидит, и порассуждай. «Даймонд Д.» уже и так граничит на юго-востоке с нашими пастбищами. Сейчас эти граничащие с нами земли для него бесполезны, но с нашей водой он сможет держать на них огромное количество скота.
— Допустим. Для Де Парда наше ранчо важно в деловом отношении, — согласился Винс. — Но что в этом плохого?
Иден почувствовала, что еще немного, и она сорвется на истеричный крик.
