— Нашел время! — прошипела она.
— Это не то, о чем ты подумала. Если он найдет нас здесь в полураздетом виде, то решит, что всего лишь навсего застукал уединившихся любовников. Лишних вопросов ни у кого не возникнет.
— Кроме Жоржика. Он у меня ревнивый, и я его люблю. У нас настоящее глубокое чувство. Что ты можешь понимать в глубоких чувствах, Магерамов? Ты же плосок, как камбала. Так что раздеваться будешь ты!
Веткин уже подобрал нужный ключ, и лишь излишняя торопливость не позволила попасть ему в скважину с первого раза. Бен запутался в штанине — он терпеть не мог этот стык между рубашкой и поясным ремнем. Надоело воевать с вечно вылезающей рубашкой.
Полина упала на ноги и помогала, чем могла. Все у нее получалось споро и умело — чувствовался большой опыт. Красивые невинные на вид девушки большие мастера по раздеванию мужчин. Она расстегнула и отшвырнула в сторону ременную пряжку, со свистом рассекла ширинку надвое зиппером, и Бен предстал во всей красе — в трусах в горошек. Было не до красы — Веткин уже проворачивал ключ. Полина взялась за низ трусов и решительно сдернула вниз. Бен застеснялся.
— Никуда не годится! — сказала она. — Должна быть эрекция.
Она взялась за Бена рукой и несколько раз дернула вверх-вниз. В глазах Бена помутилось. Он терпел из последних сил, но терпение его не являлось чем-то безграничным. Замок уже скрипел, поддаваясь, дверь со скрежетом поползла по полу.
Согбенная фигура Веткина с внушительной связкой наперевес полезла, было в дверь, но замерла, пораженная открывшейся картиной.
— Что же вы вытворяете, животные? — с отчаянием возопил охранник.
Полина оглянулась на крик, и в это время терпение Бена благополучно иссякло, колени мелко запульсировали, девушка шарахнулась с воплем назад, но не успела отскочить.
— Прости, я не специально, — простонал Бен, сползая спиной по шкафу.
Веткин затошнило и вырвало, зажимая рот кулаком, он освободил проем. Шаги бухали удаляясь.
— Уходить надо! — Бен торопливо натягивал брюки вкупе со скатанными трусами, он никогда так не скатывал, только женщины это умеют.
Полина деловито подтерла щеку и сказала.
— Куда торопиться? Охранника можно не опасаться. Займемся сейфом.
Бен восхитился ею второй раз.
— Ты прости меня, я действительно не специально, — проговорил он, берясь за сейф.
— Разве что-то было? У нас ничего не было, Магерамов! — настойчиво повторила она.
— Вдолби себе эту простую мысль, и нам станет легче обоим.
— Уже вдолбил! — зло сказал он.
Они выволокли сейф и, наконец, открыли. В сейфе было две железные полки, обе пустые, только на верхней лежал лист бумаги.
— Ради этого я прошла сквозь все эти муки! — вскричала Полина, хватая листок и размахивая им.
— Я бы на твоем месте все-таки его прочитал, — заметил Бен, которого обидело такое отношение к случившемуся.
Его коробило двуличие Полины, то негодование вечером изображала, не прошли и дня, как деловито обращается с ним, словно девушка, осваивающая на имитаторе процесс одевания резиновых изделий.
Девушка разгладила листок.
— Тут письмо!
Если найденное и являлось письмом, то крайне странным. Без приветствия, без подписи, оно скорее было набором высказываний, словно Краюшкин пытался зафиксировать некие известные ему вещи и набросать план дальнейших действий.
"Базилевский поплатился за свои грязные делишки (см. Росоружие).
Он целыми днями торчит в ОПП, приходит сам не свой. Проверить!
Все сильно удивятся 17 ноября".
— Все, — разочарованно произнесла Полина. — А что у нас 17-го?
— Не знаю. Улган-Мулган 1декабря открывается. Сегодня 3 ноября. Две недели осталось. Что это за история с Росоружием?
— Не может быть, чтобы ты ничего не знал об этом вампире на рынке оружия. РОСОР — фирма-призрак, об этом знают все. Сама по себе она пустое место, ничего не продает, ничего не имеет, но маленький нюанс — в его правлении одни министры.
