В этот день, десятого марта, после работы она, как обычно, подкатила к подъезду своего дома на «девятке». Лихо вписалась в небольшую площадку перед домом, паркуя автомобиль. После чего картинно, как это происходит в американских фильмах, небрежно так, с напускной ленцой, открыла дверцу, выставила обе ножки в кожаных демисезонных сапожках с точеными продолговатыми каблучками и длинными, до колен, голенищами. Откровенно продемонстрировала импортные колготки и короткую юбчонку, едва прикрывающую интим. Посчитав произведенный эффект достаточным, опустила ножки на уже очистившийся от снега и льда асфальт. Потом грациозно выплыла из салона сама.
В кокетливо наброшенной на плечи и распахнутой до самого низа светлой норковой шубке, еще совсем новой и потому искрящейся ворсом в свете неоновых ламп, на секунду-другую задержалась возле авто. Быстрым, наметанным взглядом скользнула по нему: все ли в порядке. Убедившись в этом, решительно повернулась в сторону дома. Белыми голубками взметнулись концы легкого шарфа, обвивавшего тонкую шею, когда она стремительной походкой с гордо поднятой головой направилась в родной подъезд.
Возле подъезда стояли какие-то ребята лет семнадцати-восемнадцати, уже почуявшие весну, так как были одеты в короткие, спортивного стиля черные кожаные куртки в «молниях», металлических пряжках и заклепках. На головах спортивные шапочки — самый модный вид головных уборов российских тенейджеров. Словом, колготилась обыкновенная молодая поросль.
Тут же на лавочке сидели две девчонки в меховых короткополых дубленках с откинутыми на спину капюшонами и непокрытыми головами. Родители, не преуспевая в духовном одаривании чад, спешили компенсировать сие в материальном.
Молодые люди о чем-то оживленно переговаривались между собой. Возможно, парни рассказывали скабрезные анекдоты своим подружкам, а те весело попискивали над особо «сальными» местами. Возможно, просто радовались весеннему вечеру, друг другу, своей компании, юности, наконец. Почему бы и нет?.. Но с приближением Мальвины разговор между ними как-то сам собой прекратился. Зато глаза парней красноречиво сопровождали ее до двери подъезда.
Мельком бросила взгляд на компанию молодых людей. Все были незнакомы. Кроме одного, смуглого, которого раз или два видела в компании с соседской девицей Ириной. Самой Ирины на улице не было.
«Что-то соседки не видно? Бедному парню приходится других развлекать…», — непроизвольно скользнуло в сознании. Но дальше думать над этим фактом не дали.
— Не идет — пишет! — услышала она уже в коридоре чьи-то, по-мальчишески, восхищенные слова. — Мадам!
«А то!..» — улыбнулась она невидимому автору восхищения и принялась за поиски ключа.
Пока искала по карманам шубки ключ от квартиры, с улицы донеслась ответная девчоночная реплика на восхищенный голос, причем с нескрываемой ехидной ноткой:
— И ты бы стал выписывать кренделя, когда бы на таком драндулете подкатил к нам, а не приперся пёхом! Мадам!..
Послышался смех парней и веселый писк обеих девчонок.
«Стервы!» — машинально отблагодарила Мальвина шустрых девах, роясь в карманах в поисках ключа. Наконец отыскала ключ, отомкнула замок, вошла в квартиру и уже не узнала, ответил ли на прикол парень или молча проглотил острый «шип» разбитной подружки.
Муж Артем был дома. В полумраке стандартной, но благодаря заботам Мальвины, уютной спаленки, лежа на диване в светлом спортивном костюме, смотрел телевизор. Любимое занятие всех мужей…
По НТВ показывали очередной американский боевик. Впрочем, и по другим программам крутили дешевый американский ширпотреб, словно отечественного кино не существовало совсем.
Артему было тридцать лет, он на пять лет был старше супруги. Характер имел мягкий, незлобивый, сговорчивый. Мальвину обожал и старался во всем ей потакать.
![Реки Гадеса[(неполный перевод)]](/build/no_cover.398201c8.jpg)
