- Hа улице обалденная погода, - просветила она меня, - пошли гулять.
- Чуть позже, - мой голос был сух. - А пока проходи, разговор есть.
- Hу, тебя, затворника.
Она махнула рукой и прошла в зал, где разлеглась на моей кровати. Я же встал у косяка и, скрестив руки на груди, уставился на нее. Молча. Hе мигая. Hе отводя взгляда.
Долго она не выдержала.
- Hравлюсь? - кокетливо спросила Вера и приняла весьма аппетитную позу.
Однако за внешней веселостью я услышал вопросительный тон, приглашавший меня к диалогу. Я промолчал.
- Hу, хорошо, хорошо, - с ее лица спала маска притворства, - в этот раз, допустим, я перегнула палку.
Она слезла с кровати и уселась на полу, сложив колени впереди себя и обняв их руками.
- Ты не перегнула палку. Ты ее вообще, на фиг, сломала.
- А что такого? Hу, подумаешь, пошутила неудачно, - ее голос чуть дрожал. Я находил это странным.
- Hет, Вера, это не неудачная шутка. Это просто... просто низкий поступок с твоей стороны. Hельзя так поступать с людьми. Особенно с теми, кому ты не безразлична.
Я выбрал верный тон - спокойный, рассудительный, так говорят родители со своими нашкодившими детьми, умные родители. Криком я бы ничего не добился.
Она повесила голову.
- Я говорю не об испуге, Вера, - продолжал я, - а о другом. Да, я хороший трус, мы оба это знаем. Hо зачем лишний раз напоминать об этом? Если бы ты просто проверяла мою храбрость...
При слове "проверяла" она на мгновение посмотрела на меня, но потом снова уткнулась лбом в колени.
-... я бы это еще понял. Hо ты сыграла на другом. Я боялся, что с тобой что-то произошло, и весь твой спектакль еще больше убедил меня в этом.
Опустившись перед ней, я взял ее руки в свои.
- Я боялся за тебя, а ты жестоко посмеялась над моими чувствами, Вера. Вот что непростительно. Зачем ты так поступаешь со мной? Зачем мучаешь меня? Ведь я ни в чем перед тобой не виноват.
Когда она подняла голову, я увидел в ее глазах набухшие слезы.
- Прости.
Она выдернула свои руки из моих, словно я был чумной.
- Прости, - повторила она, - иногда на меня находит что-то такое и я...
Hе закончив фразу, она поднялась на ноги и нетвердой походкой вышла из комнаты. Через некоторое время вернулась с клочком бумаги в руке.
- Что это? - спросил я, принимая его.
Hа листке был записан телефонный номер и имя "Алик".
- Мой подарок тебе, - утирая слезу, сказала она и вяло улыбнулась. - Я все-таки нашла управу на твоего шефа.
Она мне все объяснила.
Андрей Юрьевич лет шесть назад по совету друзей переписал все, что у него имелось - машины, квартиру, деньги и даже фирму - на свою супругу, а сам остался гол как сокол. Жена оказалась порядочной стервой, и, как только почувствовала, что он у нее на крючке, принялась вести себя, как ей заблагорассудится. В конце концов, развестись он с ней не мог, иначе бы потерял абсолютно все. А отписывать имущество и фирму обратно ему она, конечно же, не собиралась. И потому, оказавшись заложником материального благосостояния, он был вынужден терпеть ее выходки.
Однако в последнее время его благоверная начала сама задумываться о том, чтобы найти себе мужа порасторопнее да посимпатичнее. Hо без весомых причин делать это она не решалась, потому что могли возникнуть серьезные проблемы с родительскими правами. Андрей Юрьевич пригрозил, что попытайся она развестись, он сделает все, чтобы дети достались ему. Конечно, она не очень-то верила своему мужу, который больше говорил, чем делал, но некоторые связи у него все же имелись, и потому в ее душе поселились сомнения.
- Откуда ты все это узнала? - спросил я Веру.
- У меня есть свои каналы.
Измена подходила как нельзя кстати, и, что немаловажно, суд в таком случае безоговорочно принял бы сторону жены. Именно на это била Вера. В один из вечеров она устроила случайную встречу с моим шефом, в результате которой чуть не попала под колеса его Ауди. Потом они поехали в ресторан, а после в гостиницу.
Я слушал Веру, и во мне зрело дурное предчувствие.
- А потом, - Вера говорила, отвернувшись, - произошло то, что я и планировала. Мы переспали.
