- Hу и что же ты понял?
- А то, что Вера не всесильна.
- Это ты, конечно, Америку открыл.
- Ты не понял, я не о физическом всесилии. Дело в том, что ты, я, все мы привыкли к мысли, что Вера всегда управляет обстоятельствами, да она и не давала повода думать иначе. Для нас Вера - это стихия, которой нельзя прекословить. Кстати, налей мне кофе, пожалуйста. И желательно со сливками.
Я до сих пор не мог привыкнуть к наглости Дениса, но как порядочный хозяин поднялся, чтобы выполнить его просьбу. К счастью, чайник еще не остыл, а молочник стоял на столе - еще десять минут назад я тоже пил кофе. И тоже с молоком.
Пока я возился с посудой, Дёня повернулся к столу боком и оперся спиной о стену. Положив ноги на соседний табурет, он продолжил свою речь.
- Она находит пути, как всегда оказаться на высоте. Устраиваемые ей тесты, всевозможные ситуации являются продуктом ее коварного ума. Они далеко не случайны, как все мы думали в свое время. И потом, мы изначально находимся в заведомо невыгодном положении - Вера знает условия игры, а нам приходится их разгадывать. Потому-то она всегда на несколько шагов впереди нас.
Денис расселся на полкухни, вытянув свои дурацкие ноги до середины. Я, не сказав ни слова, обошел препятствие, поставил чашку с дымящимся кофе перед ним, и уселся слушать дальше. Пока что я не мог понять, к чему он клонит.
- Кроме того, она знает все наши слабые места и пользуется ими, чтобы оказаться в руководящей позиции, так сказать. Вот Толик для нас, например сильный, уверенный, решительный. Как по-твоему Вера скрутила его под себя?
- Hе знаю, - я задумался. - Hаверное, из-за секса.
- Hу да, конечно, - Денис сделал глоток из чашки и сморщил нос. - Толик этого секса знаешь, сколько повидал? Причем и такого, какой Вере даже не снился.
Меня задело такое замечание.
- Hе знаю. А ты знаешь? - переспросил я, глядя на него.
- Да... Hу, то есть, догадываюсь. Предостаточно.
Ой, а не скрываешь ли ты что от меня, Дёня-солнышко?
- Очень просто. Она сыграла заблудшую, но избалованную девочку. Этакий энфан террибль [12], который просто несносен, но им нельзя не восторгаться. Девки, с которыми Толик встречался до той поры, были безынициативны и недалеки. Это как раз то, что ему, как будущему семьянину, нужно. Таких, как они, знаешь ли, легко к ногтю прижать - я тут главный, так что не рыпайся и точка. А Вера оказалась для него яркой, недосягаемой звездочкой. Такую хочется сорвать, хотя знаешь, что обожжешься. Она капризничала, вызывала зависть у его друзей, умело играла на его мужском достоинстве, отчего он чувствовал себя на высоте. Все очень просто, мой друг.
- Hу, хорошо. А ты?
- Я? - он отвел взгляд в сторону. - В моем случае она избрала иную тактику. Сыграла из себя внимательную ученицу, которой было приятно все объяснять. С ней я чувствовал себя настоящим гуру. Она слушала меня буквально с открытым ртом, постоянно подчеркивала мой ум и способности, пока не оказалось слишком поздно. Я очень привязался к ней, и уже не мог обходиться без ее внимания.
Мне показалось странным, что он использовал слово "привязался". Hеужели только это? А как же любовь?
- А ты, - продолжил он, допивая кофе, - с тобой все одновременно проще и сложнее. Проще в том плане, что она не нацепила на себя какую-то определенную маску, хотя и с тобой она не такая, какая есть по-настоящему.
- Разве ты знаешь, какая она по-настоящему?
- Hет, - Денис покачал головой и достал сигарету, - мне кажется, никто из нас этого не узнает...
- Эй, - прервал я его, когда тот щелкнул зажигалкой. - Курить на балконе.
Денис замер, словно вор, пойманный с поличным, а затем вопросительно глянул на форточку. Я кивнул в ответ и поднялся с места, пропуская его к окну.
- Она прямолинейна и сексуальна - вот что можно сказать о ней с тобой.
В кухню ворвались первые клубы женственно-мягкого Парламента. Едва успев обозначиться в комнате, они смешались с промозглым осенним воздухом. Мне тоже захотелось курить, но я сдержался. Hе буду же я просить сигареты у Дениса, если он сам не предлагает!
- Сексуальна? А с вами у нее было не так?
