Вера буквально тащила меня за руку к танцующей массе людей. Вполне возможно, в начале вечера, когда они все сюда подтягивались, их танцы были еще ничего, но сейчас, несколько часов спустя, они не танцевали, а просто тряслись и двигались невпопад. Конечно, в таком бедламе большего и не требовалось, но мне вдруг совершенно расхотелось проникать в эту толпу словно мне грозила зараза, которую я обязательно подцеплю от них. Кроме того, я ощущал себя не в своей тарелке благодаря болтающемуся на мне пиджаку и "пикантному" галстуку, выглядевшими абсолютно дико среди бушующей толпы. Зачем надо было так наряжаться? Hаверное, Вера, как всегда меня подставила, а сама вышла сухой из воды.
Я встал как вкопанный, отчего Вера, цепко державшая меня за руку, дернулась словно песик на поводке.
- Ты чего? - она повернулась в мою сторону.
Светомузыка выхватывала из темноты призрачно-белые снимки, которые успевали запечатлеть лишь общие контуры омолодившегося лица Веры. Hо и этого было достаточно, чтобы увидеть выражение на нем - оно было по опасному веселым. Такое выражение бывает у человека, который знает, что развлекается последний раз в жизни, и потому может позволить себе все на свете. Верин взгляд был сосредоточенный, возбужденный и очень-очень живой, я почти чувствовал как ее глаза сверлят меня даже в темноте. Волосы успели выбиться из клубка и теперь мокрыми гроздьями облепили ее шею и спину.
- Ты хочешь, чтобы я танцевал с ними? - мне приходилось кричать, потому что музыка заиграла громче.
- А что такого?
Она сделала попытку дернуть меня в сторону толпы, но я удержался на ногах и упрямо мотнул головой.
- Хорошо, - по поднявшимся, а затем опустившимся, плечам я понял, что Вера вздохнула. - Давай объяснимся.
Она обошла меня и встала сзади. Ее руки легли на мои плечи, а губы приблизились вплотную к моему уху. Теперь ей не нужно было кричать, чтобы я мог расслышать ее слова.
- Посмотри внимательно. Что ты там видишь? - спросила она.
Я по-прежнему видел черно-белые полароиды людей, вспыхивавшие с частотой пару раз в секунду. Я изучал их потные лица, конвульсивные движения, не имевшие ничего общего с ритмом, бьющим по ушам, их пестрые майки навыпуск и задиравшиеся юбчонки. Что-то в этом племени было мне чуждым, далеким, неприятным. К сожалению, я не мог выразить свои ощущения в подходящих словах.
- Дураки они, - ответил я. - Они не понимают, как глупо, как... тупо сейчас выглядят. Hаверняка, половина из них уже нанюхалась или укололась.
- Дурак - это ты, - без всякой злобы в голосе произнесла Вера.
Она крепко обняла меня и медленно начала кружиться вместе со мной. Кажется, мы двигались в сторону танцпола. Музыка и свет, вращающиеся в пространстве люди, столики, лампы с каждым оборотом создавали ощущение фантасмагоричности происходящего.
- Оцениваешь, раскладываешь все по полочкам, пытаешься навесить ярлык. Чего ты добьешься этим? - нашептывала мне Вера. - Посмотри, попробуй понять, зачем они сюда приходят? Зачем предаются этому?
Я лишь глубоко вздохнул, пытаясь замедлить вращение. У меня уже кружилась голова. Hо Верочка следовала своему темпу, и я подчинился, внимая каждому ее слову.
- Многие, не все, но многие из них работают, или учатся, а, возможно, и то, и другое одновременно. Они такие же, как ты.
Очередное слово из Вериных уст, еще один оборот на месте. Веки словно налились свинцом. Тело стало ватным, а движения заторможенными.
- В них копятся усталость, раздражение, желчь... они теряют перспективу жизни - она сужается, превращается в их повседневную работу или учебу.
Я хотел возразить, ведь для меня ничего не сужается и не расширяется, но не мог сказать ни слова. И лишь сильнее погружался в ее голос. Или растворялся в обстановке.
- Здесь они одна большая семья. Музыка, хорошее настроение, танцы до утра. Тут они по-настоящему расслабляются. Завтра они вернутся в свой дурацкий институт или офис, где будут вести себя примерно и снова постепенно зашиваться.
А ты, Паша?
Разве не чувствуешь себя потерянным?
Ведь ты не в состоянии даже элементарно расслабиться!..
