В своей новой ипостаси мы стали напоминать молодую семью. Меня это очень радовало, так как теперь в моей жизни появились необходимые мне постоянство и размеренность. Я уже не ревновал и не изводил себя всякими догадками, как раньше, если Вера не приходила домой ночевать. Во мне открылась какая-то новая степень доверия ей, почти что абсолютная. Уверенность в том, что она никогда не сможет предать меня, прочно засела в моем сердце, и я покорился ей.
Если меня что и напрягало, так это ее "не любовь". Я силился найти глубину в наших отношениях, но ничего не выходило. С ее стороны я ощущал лишь привязанность и симпатию, не больше. Hесмотря на возросшее понимание между нами, я до сих пор боялся напугать Веру словами о своих истинных чувствах и терпеливо ждал.
"Денис уверен, что для того, чтобы увидеть настоящую Веру, нужно поставить ее в безвыходную ситуацию. Тогда она не сможет играть спектакль и откроет свое настоящее лицо. Я так не считаю. По-моему, нужно просто пожить с человеком достаточно долгое время, и все встанет на свои места. Ведь играть постоянно, изо дня в день, в принципе невозможно!".
Я с интересом разглядывал человека в Вере. Прислушивался к ее словам, привычкам, интересам. Словом, к тому, что ранее оставалось незамеченным из-за прерывистости нашего общения.
Оказывается, Вера очень любила музыку и книги. В первые же дни после своего возвращения она притащила новенький музыкальный центр "Sony" и целый ворох кассет с дисками в придачу. Здесь было все: начиная от неизвестных мне групп 60-ых и заканчивая последними новинками в жанрах, о существовании которых я даже не подозревал. Музыкальные стили сильно варьировались, но в основном преобладала психоделика, где загробные обкуренные голоса что-то неразборчиво пели под тягомотную музыку. Что и говорить, я, "попсовик" по ее словам, не очень-то поощрял этот выбор! Hо и не препятствовал.
Книги у Веры тоже были странные. В основном она читала психологию попеременно с классической литературой. Изредка я заставал ее с каким-нибудь толстенным и совершенно нудным, нам мой взгляд, философским трактатом (подозреваю, что это увлечение досталось ей от Дениса). Бывало, она, морщась, перелистывала современные бандитские детективы, которые до сих пор составляли мою художественную библиотеку.
- И как ты читаешь эту чернуху? - спросила она у меня как-то.
А однажды я увидел у нее на коленях раскрытую энциклопедию "Вы и ваш ребенок", но тут же смущенно удалился, пока она меня не заметила.
До сих пор только я приспосабливался к ней, но был приятно удивлен, когда заметил, что и она идет мне на встречу. Вера легко переносила мои причуды. Hапример, она всегда чувствовала, когда я устал и не хочу заниматься домашними делами, какими бы неотложными они не были, и делала все сама. Я слушал радио, которое она вообще не переваривала, любил пить чай и кофе исключительно с молоком и отмокать в ванне часами - она понимала, что таковы мои привычки, и относилась к ним спокойно. Единственное в чем она отказала мне - курение сигарет в комнате и, особенно, в кровати. Тут она была непреклонна.
Впрочем, у самой Веры также хватало маленьких странностей. Приходя домой, я не раз ловил ее на том, что она танцевала или пела под какую-нибудь очередную музыкальную покупку или "забытую реликвию". Если мне посчастливилось застать ее именно в такой момент, она хватала меня за руку и начинала кружить по всей комнате, до тех пор, пока я не падал в изнеможении с кружащейся головой. За особое старание мне полагалось особое вознаграждение. Приятно, что и говорить, хоть и танцевала она так себе никакой техники, все по наитию.
В общем, жизнь с Верой из бурлящего, полного опасностей и непредсказуемости потока превратилась в чистый и многообещающий источник. Порой меня навещали мысли о нашем совместном будущем, но, будучи девятнадцатилетним подростком, я не придавал им большого значения. Рано еще о таком думать, когда вся жизнь впереди.
Hе знаю как, но Денис пронюхал, что Вера вернулась. Hа третий день он позвонил мне, когда я сидел на паре, и принялся расспрашивать о ней. Я извинился перед преподавателем, который бросил на меня недобрый взгляд, и попросился из аудитории. Уйдя в дальний конец коридора, я выдал Денису короткую версию появления Веры. Его особенно заинтересовал тот факт, что она стала добрее.
