Это он о Рисе. Коротышке-стражу по-настоящему нравилось работать детективом. Ему доставляло удовольствие работать под прикрытием, с его гламором он это делал лучше сыщиков-людей. Галену гламора тоже хватало, но не хватало способностей к притворству. Чтобы работать под легендой или играть приманку, мало выглядеть как надо — это только одно из условий. Надо еще и «ощущаться» как надо — для того преступника, которого ловишь. Я такую работу за прошедшие годы делала не раз. Это сейчас мне никто не позволит так рисковать собой.
Но как же нападение на леди Кейтрин могло состояться еще до нашего возвращения в страну фейри? А так, что время в волшебной стране снова стало течь по-другому. И больше всего отклонений было в ситхене Неблагих, вблизи от меня. Дойл сказал: «Впервые за сотни лет время потекло в стране фейри иначе, чем во всем мире, но возле тебя, Мередит, оно сходит с ума. Сейчас, когда ты уехала, время волшебной страны отличается от времени людей, но между двумя ее дворами различий нет».
Для меня время не текло вспять, нет, но как будто растягивалось — и это было интересно и тревожно. И для нас, и для дворов сейчас шел январь, а вот дни были разные. Бал и сочельник, на который меня так зазывал дядюшка Таранис, благополучно миновал. Мы все сошлись на том, что посещать его опасно, и обвинения против моих стражей только подтвердили, что Таранис что-то задумал, но вот что? Задумка Тараниса наверняка обернется опасностью для кого угодно, кроме него самого.
— Его величество Таранис объяснил, что время в стране фейри течет иначе, чем в реальном мире, — заявил Шелби.
Уверена, что Таранис не говорил «в реальном мире»: для него реальный мир — это Благой двор.
— Позвольте мне задать вопрос вашим клиентам, — попросил Ведуччи.
Он в перебранку не ввязывался и вообще в первый раз заговорил с момента, как мы сменили помещение. Меня его молчание нервировало.
— Задавайте, — сказал Биггс, — но отвечать им или нет, буду решать я.
Ведуччи кивнул и шагнул к нам с улыбкой на губах — но жесткий взгляд заставлял сомневаться в искренности улыбки.
— Сержант Рис, находились ли вы в землях фейри в день, когда, по словам леди Кейтрин, состоялось нападение?
Хороший вопрос. Трудно на него ответить так, чтобы не солгать — но и не сказать правду.
— Предполагаемое нападение, — поправил Биггс.
— Предполагаемое нападение, — кивнул Ведуччи.
Рис улыбнулся: словно мелькнула его смешливая ипостась, с которой я была знакома всю жизнь.
— Да, я был в землях фейри в день, когда состоялось предполагаемое нападение.
Ведуччи задал тот же вопрос Галену. Гален ответил, хоть и не так спокойно, как Рис:
— Да, был.
Аблойк просто сказал:
— Да.
Фармер пошептался с Биггсом и задал новый вопрос:
— Сержант Рис, были ли вы в Лос-Анджелесе в день предполагаемого нападения?
Вопрос показывал, что наши адвокаты еще не разобрались в странностях со временем волшебной страны.
— Нет, не был.
Биггс нахмурился.
— Но вы весь день были на глазах. У нас есть свидетели!
Рис улыбнулся.
— Лос-Анджелесский день — не тот день, в который, по ее словам, кто-то напал на леди Кейтрин.
— Но это та же дата!
— Да, — терпеливо ответил Рис, — но «та же дата» не значит «тот же день».
Улыбнулся в ответ один Ведуччи. Все остальные то ли глубоко задумались, то ли решали, не спятил ли Рис.
— Не могли бы вы нам пояснить? — все с той же довольной улыбкой попросил Ведуччи.
— Это не похоже на фантастические рассказы, где герой возвращается во времени и заново переживает тот же день, — сказал Рис. — Мы не можем находиться в двух местах одновременно, мистер Ведуччи. Новый день для нас — действительно новый день, и в стране фейри нет сейчас наших двойников, которые проводят его по-другому. День, когда мы были в стране фейри, кончился. Новый день в Лос-Анджелесе начался. Но оба эти дня имеют одну дату — так что за пределами волшебной страны кажется, будто это один и тот же день.
— Так вы могли находиться в стране фейри вдень, когда на нее напали? — переспросил Ведуччи.
Рис укоризненно улыбнулся и сказал, будто «ай-ай-ай» ребенку:
— Якобы напали. Да, могли.
