- Вот и люди, как этот пингвин: хочешь - не хочешь, а должен, стой с разинутым ртом без возможности его закрыть, принимай, все те объедки и ошметки, которые в тебя швыряют. - Грустно сказал Артём.
- Почему без возможности закрыть? - Засмеялась коза. - Пожалуйста, закрывай!
- Но тогда потеряется смысл. - Заметил Артём.
- Смысл? - Удивилась коза и тут же обратилась к мусорке. - А оно, пингвин, тебе надо?
- А кого это волнует, рот-то открыт. - Усмехнулся Артём. - Закрыть рот - должен себе, с открытым ртом - должен всем, а без «должен»? Опять пустота?
- А в «пингвине» не пусто! - Озорно заметила коза.
Артём поднялся, подошел к мусорке-пингвину и заглянул внутрь: нанесенная временем пыль спрессовалась в небольшое количество почвы и теперь на ней мирно росла какая-то травка.
- Прелесть! Солнца наверняка мало, зато какая надежная защита от всяких невзгод и катаклизмов. - Засмеялась коза.
- Мерзкое растение. - Выругался Артём, немедленно вырвал его и бросил на обочину. - Подобное к себе подобным.
- И повелел Господь большому киту поглотить Иону! - Заорала коза что было мочи и начала пританцовывать. - И был Иона во чреве этого кита три дня и три ночи. И помолился Иона Господу Богу своему из чрева кита. И сказал Господь киту, и он изверг Иону на сушу!
- Теперь в пингвине пусто, он больше не должен сохранять себя «ради» или «для», он больше вообще ничего не должен. - Возразил ей вернувшись на лавочку Артём.
- Лети! - Засмеялась и замахала на пингвина коза. - Хотя, зачем? - Тут же резко осекла она сама себя. - Покой, что здесь, что где-то там, в Антарктиде, он везде покой, без каких-либо «должен».
- Покой. Покой. Спокойствие. - Забурчал, начав что-то понимать, Артём.
- Удручающее спокойствие! - Снова весело взвилась коза. - Херово тебе, братец? - Она хитро прищурилась, склонив голову на бок. Артём кивнул.
- Внутри пусто, как в старом колодце, затерянном в самом центре самой большой степи, или Антарктиды, где пингвины.
- Спокоен и пуст, как мусорка-пингвин! - Опять затанцевала вокруг Артёма коза. - Ни мыслей, ни эмоций, сидит мальчонка на лавчонке в остановке и курит. Мамка не заругает?
Артём зло отмахнулся от козы и удивленно посмотрел на непонятно откуда взявшуюся в руке сигарету.
- Тю! Смотрит куда-то? - Продолжила виться вокруг него коза. - Наверное смотрит. - Она заглянула ему прямо в лицо. - Возможно даже уже что-то видит.
Артём зло и сильно оттолкнул козу, та кубарем вылетела из остановки и зашлась хохотом.
- Но информация не усваивается! - Коза каталась по асфальту колотя по нему копытами и сквозь хохот кричала. - Она просто регистрируется нарисованными на металлической голове черными кругами глаз, перетекает через мозг в легкие и бесследно выдыхается вместе с сигаретным дымом! Это хорошо, это правильно! Ничего не хочу, ничего не нужно, вот ничего и не беру, словно пингвин! - Она вскочила и подбежала к Артёму. - Ты - пингвин! Ты теперь лишь часть автобусной остановки, многие годы видевший все это и уже не воспринимающий ни-че-го!
- Не надо было выкидывать из него эту былинку. - Спокойно сказал Артём.
- Или надо? - Мгновенно успокоившись и снова хитро прищурившись спросила коза.
- Надо - не надо, не надо - надо. Какая разница. - Устало опустил руки Артём. - Обрыдло.
- Обрыдло... - Протянула коза. - Слово-то какое замечательное вспомнил.
Она подняла выпавший ежедневник и начала быстро его листать.
- Вот! - Обрадовалась коза, наткнувшись на искомое. - Обрадло, производная от обрыдаху - «оплакивать». - Она захлопнула ежедневник. - То есть надоело до слез и колик печеночных. Надоело, а наружу не выходит, томится внутри и мучает, мучает, мучает. - Коза резко замолчала и села рядом с Артёмом. - Да, правильно сделал, что выкинул.
- А что былинка? - Спросил Артём.
- Да ничего! Кого интересует ее мнение, когда тут такое «обрыдло». - Коза поудобней примостилась на лавочке копируя позу Артёма. - А что обрыдло?
- То, что все неправильно? - Спросил Артём.
- Ты меня пугаешь. - Удивленно посторонилась от него коза. Артём усмехнулся.
- Ну так это исправлено - сбежал.
- И молодец. - Едко поддела его коза.
