Высоко колокола бьют, то ли в них сила небесная, то ли в них счастливая игра, похожая на купание облаков. И облака куда-то плывут кучнисто и рассеиваются, и пропадают бесследно, облачные барашки бегут и как одуванчики разлетаются.
А министры-колокола бьют, бьют, разнося звон по небу. И каждый колокол со своим тоном.
– Смотри, колокол летит по небу, – сказал папа.
Я зажмурилась – вот будет грохоту! Сердце сжалось.
– Ну что, упал колокол? – спросила я.
– Да нет, летит. Ты только посмотри.
Я оглянулась. И мои глаза широко раскрылись. По небу летел светло голубой воздушный колокол, бесшумно и медленно, точно женщина, несущая дитя.
– Правда, воздушный колокол. Куда же он летит?
– Куда ветер подует.
– Так значит, не видели еще чудес. А это колокол по небу летит.
– Воздушный колокол, вот и летит. Не шар, а колокол.
– А ведь он тоже настоящий колокол, а не бьет.
25.01.12.
– Осторожен, осторожен будь, – говорила мама Павлушке, уходящему гулять во двор. – А то стукнешься душой, кто тогда ее полечит.
– Ой, страшно. Как это душой стукнешься?
– А вот так вот. Может, случится, что сам не поймешь, как заболеешь.
– Я здесь, мама, буду, возле дома кататься на велосипеде.
– Я знаю, как ты здесь. А сам носишься, как угорелый.
– Ну, мама, со мной ничего не случится.
– Смотри, люди вокруг всякие ходят, могут что подумать о тебе или, не дай бог, сделают тебе что-нибудь. Будь аккуратнее.
– Хорошо, мама.
Так провожала мать сына гулять во двор, будто в другую, чужую страну с иноземцами, где лихо – не лихо, а люди совсем иные, по-другому говорят, живут, мыслят. В этой стране все жили вместе: и мусульмане, и христиане, и буддисты, и иудеи. И все одинаково ездили в транспорте, ходили в магазины, покупали одежду. Только работа была разной.
Говорят, вкладывают душу в работу. Без работы душа не живет. У старика мало работы и трудно жить. И работать он не может. Душа слабеет с его телом и может покинуть его, и он умрет. Чем плодотворнее работаешь, тем больше душа. Она растет с плодами труда, как дерево, и сама начинает приносить плоды. Только нужно осторожно снять эти плоды с дерева души, чтобы они не упали и не ударились, не побились. Битые плоды быстро портятся. Берегите свое дерево души.
07.12.
Высоко, в тайной глубинке Уральских гор, стоит Уральский Афоно-Белогорский монастырь. За крутой извилистой дорожкой, которую стеной преграждают еловые лесочки на подъемах гор, издалека виден белый храм с большим золотым куполом. Там стоит Царский крест. К нему всегда едут паломники помолиться. Сегодня Троицкая суббота. Вода – именинница, и как ни странно идет дождь. Но он радость, даже когда надо ехать на кладбище помянуть предков. В этом краю дождей все просят солнце и верят в божью благодать. Поэтому собираются крестные ходы из Перми к Царскому кресту в Белогорье как великая миссия. Дорога к храму оберегается высокими поклонными крестами.
На Троицу Землю называют именинницей. И точно молодеет седое старчество. Луга на бескрайних горных просторах покрываются пухом одуванчика, как белоснежным одеялом. Здесь дышит седой Урал.
Рано утром на Белой горе густой туман обволок монастырь. К нему подниматься высоко. Вход даже в Нижний собор по высокой крутой лестнице. Здесь Кресто-Воздвиженская церковь. В ней старинные образа, молитвы, записанные на бересте, и освященные камушки. Очень любят Иоанна Златоуста. Прихожане тихо молятся, слушают, как батюшка смачно духовным воззванием призывает «Премудрость, вонмем».
В храме строгая тишина, точно успокоенная роженица увидела свое спящее дитя. После службы мы спускаемся к подножию холма и едем домой. Уже теплеет, и ярко светит солнце, будто дождя и не было. Навстречу летят белые бабочки. В этом году их откуда-то целое море. Все летят, как хлопья снега, создавая в воздухе легкий шелест. Откуда они только? Начинает цвести тополь, засыпая землю «седым» пухом. Все это летает и слабо волнует. На обочине растут широкие пиканы. Скоро и из них вырастут вкусные дудки, и из цветков тоже полетит «седой» пух. Седой Урал провожает меня.
07.06.12.
