И в это исключительное время хотят спасти Россию политическими комбинациями, ничего существенного не меняя, ни от чего не отказываясь, ничем не жертвуя и не рискуя. За эти несколько месяцев уже успела образоваться такая инерция революционной власти, какая в старой власти образовывалась на протяжении столетий. Психология правительства революционной демократии слишком во многом напоминает психологию правительства Николая II. Уступки делаются исключительно под влиянием страха и опасности, а не по внутреннему сознанию национального долга. Наша революционная политика заражена ложью, она быстро гниет и вырождается. Ложь была допущена в самой первооснове власти революционной демократии – никакая высшая, объективная и для всего народа обязательная правда не была положена в этой основе. Все оправдывалось интересами социальных классов, отдельных групп и отдельных личностей. Но всякая власть, которая будет направляться исключительно интересами, неизбежно должна разлагаться. В основе сильной национальной власти всегда лежит что-то, стоящее выше всех интересов. Власть по природе своей не может быть ни буржуазной, ни пролетарской, ею руководят не интересы классов, не интересы людей, а интересы государства и нации как великого целого. Нет ничего легче, как сбиться в политике на путь лжи. Средства политической борьбы незаметно подменяют цели жизни. И в разъярении политических страстей трудно сохранить душу живую. Душа эта убивается господством интересов и корыстной борьбой за власть. Те, которые дорожат душевным здоровьем народа, должны признать, что в патриотизме есть что-то более первичное и более связанное с духовными основами жизни, чем в политике. В чувстве национальном есть что-то более интимное и более глубокое, чем в государственном сознании. И мотивы политические естественно должны были бы быть подчинены мотивам патриотическим. Тот, кто борется за родину, борется не за свои интересы и не за чужие интересы, а за ценность, стоящую выше всякого блага людского. Всякая великая борьба может быть оправдана лишь как борьба за свою правду и за Бога. И политика, в которой не будет этого духовного ядра, всегда будет ложной и разлагающей. Теперь более чем когда-либо можно сказать, что не время для политики, оторванной от духовных основ жизни и предоставленной самой себе и своим зыбким и двусмысленным стихиям. Дело идет о судьбе великого народа, и не только о внешней, политической и социальной его судьбе, но и о судьбе внутренней, о душе народа, которая может быть загублена во имя призрачных благ.
Большое значение московского частного совещания общественных деятелей, собравшихся 8-10 августа, нужно видеть в том, что оно было собрано исключительно по патриотическому порыву и преследовало цели национального единения. Это не было достаточно оценено нашей печатью, не только «социалистической», которая мертва к национальным мотивам, но и «буржуазной». Московское частное совещание не представляло собой никакой политической комбинации, оно не было классовым объединением, оно стремилось создать национальный блок, в который могут войти представители всех классов и социальных групп, поскольку они настроены патриотически и государственно. Нет никаких оснований отрицать, что в такое единение может войти и разумно настроенное и сознательное крестьянство, что народный базис его может быть очень расширен. Такой национальный блок, или патриотический союз, объединяющий различные партии и группы, должен быть устойчивым и длительным образованием. В нем должна найти себе поддержку истинно национальная власть. И нужно сказать, что то течение русской общественности, которое объединилось на московском частном совещании, было настроено патриотически и национально, на нем высказывались думы о спасении родины, а не того двусмысленного существа, которое у нас именуется «революцией» и которое все более и более погружается в ложь и нравственное растление. И если можно в чем-либо упрекнуть московское совещание, то в том, что его национальный характер был недостаточно сильно выражен, что слишком много было, по современной терминологии, «общенационального», а не национально-русского. Есть три основные страсти, которые могут быть пробуждены в народе и могут стать двигателями его исторической судьбы, это – страсть национально-классовая, страсть национальная и страсть религиозная. Бессовестные демагоги уже использовали самую низменную из этих страстей – социально-классовую. Она отравила Россию, убила чувство правды в массе русских людей, образовала в душах нигилистическую опустошенность. И лишь пробуждение страсти национальной и религиозной может спасти русский народ от полного разложения и растления. О страсти религиозной сейчас не место говорить, это слишком великий вопрос, страсть же национальная не может быть «общенациональной» политической тактикой, она есть пробуждение огненной народной стихии.
