Тем не менее, красота, искусство и фантазия по-прежнему играют большую роль в религиозном опыте и в духовной практике. Нужна духовная герменевтика, чтобы понять эту неодолимую практику и это — номинально — светское искусство, освободившееся от религиозно-культурного «засилия». Нужна духовная герменевтика искусства — более позитивно воспринимающая тело и чувства и открытая дыханию искусства, — герменевтика, понимающая, как эстетическое выражение — например, музыка, цветовой переход, свет и узор рисунка — могут передавать ощущение божественной реальности, как искусство может быть опосредованием в божественно-человеческом преображении>[20].
Тексты
Духовности сохраняют многообразие текстов (духовные тексты, мистические тексты, ритуальные тексты, уставы и так далее), предназначенных для прохождения духовного пути и духовного водительства. Основными среди таких текстов являются тексты священные>[21]. Духовности окружают их особой заботой и почитанием. Экзегеза священных текстов составляет главную задачу богословия. Потому мы и выбрали эту специфику — исследование внутренней сущности дисциплины духовного богословия в применении к текстам. Одно из важнейших развитий в рамках данной специфики — это возникновение библейской духовности>[22]. Здесь можно выделить три уровня>[23]. Во-первых, в библейских текстах выражены разные духовности. Например, мы можем говорить о духовности псалмов>[24]. Духовный опыт, отраженный в библейских повествованиях (Моисей на горе Синай, Илия на горе Хорив, опыт Павла на пути в Дамаск и так далее), всесторонне изучается>[25]. Второе — это формы жизни, богато украшенные библейскими мотивами. В этом смысле великие монашеские уставы пропитаны библейской духовностью>[26]. В-третьих, исследуются процессы чтения Библии: процессы усвоения текста, ведущие к преображению. Структурно изучаются практики духовного чтения (lectio divinapardes** и так далее); они могут послужить для создания проекта духовной герменевтики>[27]. Тексты могут становиться инструментами мистической инициации>[28]. В этом смысле особо предпочитаются отдельные тексты: Песнь Песней, Отче наш, Евангелие от Иоанна и так далее, делаясь источником духовного пути и духовным водительством>[29].
С методологической точки зрения, одни экзегетические подходы оказываются более многообещающими для плодотворного междисциплинарного
сотрудничества, нежели другие. «Особенно полезны подходы, которые выделяют финальную форму текстов, такие как нарративная критика, каноническая критика и межтекстовые чтения, равно как и те, которые изучают воздействие текста на читателей, такие как критика читательского отклика. Прилагаясь к критическому чтению текстов, на протяжении всей истории воспринимавшихся как деспотические, указанные методы становятся жизненно важной частью духовности»>[30]. Эти подходы облегчают и улучшают развитие междисциплинарного сотрудничества между духовностью и богословской экзегезой.
Истории
Согласно мнению Сары Шнейдере, история «христианской веры» вкупе с библейскими преданиями предоставляет «позитивные данные о христианском религиозном опыте, а также о его норме и его герменевтическом контексте»>[31]. Эта широко распространенная триада, артикулирующая «конститутивную» роль истории в дисциплине «духовность», способна функционировать как последовательность операций, вызывающих важные вопросы.
Что касается истории как вместилища позитивных данных, то невозможно отрицать факт появления в течение последних двух столетий огромного количества высококачественных, как правило, работ, представляющих исторический материал; упомянем только следующие имена: Пурра (Pourrat), Буйе (Воиуег), Флоре (Flors), Макгинн (McGinn), Pyx (Ruh), Динцельбахер (Dinzelbacher); также — еврейские ученые, как Шолем, Дан, Идэль и так далее. Имеются многочисленные обзоры и детальные исследования. И вот что удивительно: похоже, не чувствуется никакой напряженности из-за «доминирования», как это обстоит в случае систематического богословия. Остаются вопросы: являются ли исторические реконструкции показательными?
