Стоит прекрасный весенний день, который уже клонится к вечеру. Солнце опускается вниз, и дневной зной смягчается. По траве волнами пробегает легкий ветерок. Время сесть и предаться неге. Я тих, погружен в сладкое совершенство момента и впечатлен, что Сара достаточно разумна, чтобы чувствовать то же самое или, по крайнем мере, не портить момент болтовней.
В конце концов время поглощает этот момент, и я с благодарностью наблюдаю, как он уходит. Кто-то из парней высовывается из дома, чтобы известить нас, что для желающих перекусить готова еда. Я слышу ее запах. Снова вегетарианская. Кто-то приносит мне поднос с чашкой риса, гарам-масалой и палочками. Уже по запаху я узнаю, что готовила Сонайя, а я падок до этой еды.
Я ем и наблюдаю, как закат светится б´ольшим числом оттенков розового, чем кто-либо мог себе представить. Постепенно розовый становятся алым и золотым, облака подчеркивают каждый из полутонов и освещают небо великолепием, обещающим райское блаженство. Думаю, я был бы не против умереть прямо сейчас, вместе с этим днем. Но тут я вспоминаю: мне еще надо написать книгу.
Тебе никогда не достичь духовного просветления.
Тот ты, о котором ты думаешь как о себе, —
не ты.
Тот ты, который думает о тебе как себе, — не ты.
Тебя нет, так кто же тогда
желает стать просветленным?
Кто не просветлен?
Кто станет просветленным?
Кто будет просветленным?
Просветление — это твоя судьба,
что неизбежней рассвета.
Тебя не может постичь неудача
в достижении просветления.
Тебе говорили иное?
Неодолимая сила принуждает тебя.
Вселенная настаивает.
Не в твоей власти потерпеть неудачу.
К просветлению нет пути:
оно везде и всегда.
На пути к просветлению ты с каждым шагом
создаешь и разрушаешь собственный путь.
Никто не следует по пути другого.
Никто не сходит с пути.
Никто не может вести другого.
Никто не может повернуть обратно.
Никто не может остановиться.
Просветление ближе к тебе, чем твоя кожа,
безотлагательнее, чем твой следующий вдох,
и всегда вне досягаемости.
Его не нужно искать, потому что нельзя найти.
Его нельзя найти, потому что нельзя потерять.
Его нельзя потерять, потому что оно
не что иное, как ищущий.
Парадокс в том, что нет никакого парадокса.
Разве это не прескверная штука?
— Джед МакКенна —
Я брожу по миру, чтобы встретить тысячи тысяч своих лиц;
Самая грязная трава
одевается в солнечный свет моей кожи:
Я стою в этом потоке,
в самом себе, и смеюсь.
Руми
По документам владелец этого дома я. Это величественный и богатый украшенный фермерский дом со множеством комнат, построенный в 1912 году. Ходят истории, что два обеспеченных джентльмена положили глаз на одну и ту же даму, и каждый построил самый лучший дом, что смог. Оба сделали ей предложение, предполагая, что она выберет того, чей дом лучше. В первый раз я услышал эту историю в офисе моего юриста перед самым его закрытием от секретаря, который знал ее досконально. Я с волнением ждал конца истории, чтобы спросить, выиграл ли мой дом. Он выиграл. Проигравший из великодушия сжег свой дом несколько лет спустя.
Отличная история. Если это выдумка или преувеличение, я не желаю об этом знать. Мне она нравится такой, какая есть.
Дом расположен на востоке Айовы, примерно в двадцати милях от Айова-сити и в полутора часах езды от реки Миссисипи. Нам повезло, что эта местность не такая плоская, как обычно в этом штате. У нас есть несколько акров земли, заросшей лесом, и дюжина акров без леса, ручей (река Миннисипи), маленький пруд, и со всех сторон мы окружены землями фермеров. Остров в море кукурузы.
Дом окружен открытыми верандами, изогнутыми карнизами и украшен многочисленными декоративными элементами, для которых я даже не знаю правильных названий. Внутри полно встроенных шкафов с застекленными полками, дубовых полов, потолочных балок и таких искусных ремесленных поделок, каких в наши дни, говорят, уже и не сыщешь. Как бы то ни было, это восхитительный старый дом, подобных которым я не видел за все двенадцать или около того лет в Айове. Я не говорю, что он самый большой или самый лучший или что-то в этом роде, просто он неповторимый и особенный. Что важнее всего, здесь тихо. Ближайшие соседи в миле отсюда, а ближайшая асфальтированная дорога в пяти милях, достаточно далеко, чтобы не видеть ее и не слышать.
